Григорий Каковкин

Мужчины и женщины существуют


Скачать книгу

Нового года оставалось время, несколько месяцев.

      Неожиданно у Милы зазвонил тот самый новый телефон.

      – Мужик. По звонку чувствую, что мужик. Считай до пяти и бери трубку! – скомандовала Фенечка.

      – Да, – ответила Мила. – Это я. Да. Чем занимаюсь? Да ничем особенным, с подругой гуляем по Москве.

      – Скажи ему, что подруга у тебя красивая…

      – …да, только с подругой, она у меня красивая, ее зовут Фенеч-ка, то есть… Вы ее знаете. Нет, не с сайта, почему вы так решили?

      На той стороне трубки что-то долго рассказывали, Тулупова только кивала.

      – Понятно, – сказала Мила. – Да, приятно было познакомиться.

      Людмила отключила трубку.

      – Ну что? – спросила Фенечка-Наденька.

      – Ты личность известная. Все про тебя говорил.

      – Что?!

      – Ничего – мозгов нет и не будет…

      – Как звать экземпляра?

      – Семен. Назвался Семен.

      – Это тварь! Это тварь!!! Это такая тварь!

      – Велел послать тебя далеко – далеко и надолго.

      – И ты меня пошлешь?! – возбудилась Фенечка, и глаза у нее наполнились слезами, будто ее муж прямо сейчас собирал вещи. – Ты меня пошлешь…

      Мила посмотрела на свою новую подружку и сказала:

      – Привет! Я снова в Червонопартизанске!

      – В каком Партизанске?

      – Я там родилась. Там тоже все всех знают!.. Давай все ж напьемся… что нам какой-то Семен пятидесяти трех лет?!

      – Он в завязке, поверь мне, – вставила Фенечка.

      – Все-таки это был первый настоящий мужской звонок.

      – Первый?

      – Не считая тебя, конечно.

      – Я люблю тебя, Милка, я люблю тебя! – И Фенечка-Наденька бросилась обнимать свою новую подругу. – Все! Навеки! Прости меня, дуру, ну, нет мозгов – и не будет! Забей мой номер в трубку – и навсегда! Я твоя. Но ориентация у меня правильная – только мужики!!! Зачем они нам нужны, нам и так хорошо?! Все, все, Мил, я больше не буду…

      7

      Стадо породистых черно-белых холмогорских коров прогоняли вдоль пионерского лагеря рано утром, когда еще все дети спали, и поздно вечером, перед ужином. Густым, оперным мычанием наполнялся воздух, становился еще влажнее, росистее, пахучее. Дети выстраивались вдоль забора и смотрели на неторопливо бредущих животных. Маленький мальчик в красной рубашке нервничал и прятался за спины.

      – Вот бык, вот бык, сейчас он тебя увидит и бросится. – Одно дитя малое пугало другое, и каждый преодолевший свой страх казался себе умнее, взрослее и мужественние. – На красное, на твою рубашку. Во! Во… сюда идет, сейчас набросится…

      Тулупова стояла рядом с забором – это был общий ритуал для младших и старших отрядов: кино в клубе показывали раз в неделю, а коров гоняли каждый день. Людмиле было понятно, почему длинный ряд детских лиц с неподдельным интересом на все это смотрел: да – небо закатное, да – березы белые, редкие, уходящие в небо, да – особенное чувство времени, лениво тянущегося, в которое вписывалась