писателя IV века н. э. Евсевия – иногда называемого «отцом церковной истории», поскольку именно Евсевий первым составил историю христианства от времен Иисуса до его собственных дней. Еще одна из книг Евсевия была направлена против Гиерокла и его попыток превознести Аполлония. К счастью для нас, современных читателей, Евсевий приводит в нескольких местах прямые цитаты из труда своего оппонента. Так, например, ближе к началу книги Гиерокл пишет:
Повсюду на разные голоса трезвонят, возвеличивая Иисуса, будто слепым он дал зрение и содеял еще какие-то удивительные чудеса… Разберем, однако же, насколько лучше и разумнее мы смотрим на подобные вещи и какого придерживаемся мнения о добродетельных людях… При царствовании Нерона прославился Аполлоний из Тианы, который… сотворил многие чудеса, из которых, большую часть опустив, я упомяну о некоторых (Жизнь Аполлония, 2)2
Гиерокл высмеивает евангелия Нового Завета, утверждая, что о деяниях Иисуса «понарассказывали Петр, Павел и некоторые из их спутников – все люди лживые, невежды и самозванцы». В то же время деяния Аполлония были изложены людьми высокообразованными (а не крестьянами из низших слоев общества), которые сами были их свидетелями. Благодаря своей блистательной жизни и образу его «смерти» – «он прямо-таки вместе с телом вознесся на небо под звуки гимнов и плясок» – этот человек вправе значиться «среди богов». Ответ Евсевия был прямым и едким. Аполлоний был не божеством, а воплощением зла; не сыном Бога, а человеком, одержимым демоном.
Если взглянуть на этот спор в исторической перспективе, остается мало сомнений в том, что в конечном счете победу одержал Евсевий. Однако такой исход нельзя было считать предрешенным в ту эпоху, когда Гиерокл писал свою книгу, прежде чем христианство обрело силу. Аполлоний и Иисус рассматривались как соперники за божественные почести: один из них – язычник, поклонявшийся многим богам, а другой – иудей, поклонявшийся единому Богу; один – сторонник языческой философии, а другой – основатель христианской религии. Оба они были провозглашены воплощением Бога на земле, хотя оба, совершенно очевидно, были также людьми. В определенном смысле слова их считали божественными мужами.3
Самое удивительное, что эти двое не были исключением. Несмотря на то что Иисус, возможно, единственный Сын Бога, творящий чудеса, о котором люди знают сегодня, в древности существовало множество других, ему подобных. Мы не можем считать Иисуса уникальным, если подразумевать под этим словом, что он был единственным в своем роде – то есть человеком, стоящим намного выше простых смертных и резко отличающимся от них; человеком, который в некотором смысле слова был также и божеством.
В древности существовал целый ряд таких «божественных мужей». Как вскоре станет ясно, я не затрагиваю вопрос, были ли они на самом деле божественными или нет, а лишь о том, как их воспринимали. Понимание того, как это могло случиться, станет первым шагом к выявлению причин,