гким оттенком пряностей. Аромат доверия и душевного покоя. Он напоминает о легкой горечи ожидания и дарит надежду.
– Закрой глаза, милая!
– Так, ба?
– Да, Элена. Вот так. Делай, как я тебя учила.
Посреди комнаты в полутьме, опираясь ладонями о крышку стола, зажмурившись, стоит девочка. Тоненькие пальчики скользят по поверхности стола и цепляются за ребристый край. Но запахи, которые она ощущает, доносятся не от флаконов с эфирными маслами, хотя ими заставлены многочисленные полки, занимающие стену лаборатории от пола до потолка.
От бабушки исходит запах нетерпения. От девочки – запах страха.
– Ну? Что?
– Я стараюсь.
Губы бабушки сжимаются в тонкую нить. Запах гнева – острый и едкий, он напоминает запах дыма, идущего от тлеющей головешки. Сейчас старуха ударит ее и уйдет. Элена это знает и ждет. Надо потерпеть, осталось совсем чуть-чуть.
– Постарайся, сосредоточься. Закрой глаза, делай, как я говорю!
Занесенная для удара рука едва касается волос девочки. Даже подзатыльник у бабушки ненастоящий. Сплошное притворство, как и все остальное. Вранье, как и ее рассказы. Элена отвечает на ложь ложью.
– Ну-ка, скажи, что это?
Бабушке надоело ждать и она сует Элене под нос пузырек со смесью эфирных масел. Но простой ответ ее не устроит, ей нужно другое. Совсем другое. Но Элена не хочет отвечать.
– Розмарин, тимьян, вербена.
Еще один подзатыльник.
Слезы стоят в горле. Но Элена не сдается. Чтобы приободриться, она тихонько напевает.
– Нет, все не то. Так ты никогда не найдешь идеальный аромат. Ты не должна искать его извне. Загляни внутрь запаха, ищи! Он – это ты, слушай, что он тебе говорит, люби его, говори с ним на одном языке. Давай, попробуй еще раз. Сосредоточься!
Но Элена разлюбила ароматы. Ей больше не хочется смотреть на луга вдоль реки, куда мама водила ее в далеком детстве. Ей не хочется чувствовать запах ни нежно-растущей травы, ни бегущего ручья. Ей не хочется видеть глаза лягушек, уставившихся на нее из зарослей тростника.
Она снова зажмуривается и стискивает зубы, не желая пускать в себя ни единого аромата. Но вот в черной пустоте с едва заметными светлыми проблесками взрывается звезда.
– Аромат розмарина белого цвета.
Бабушка широко раскрывает глаза.
– Так-так, – бормочет она, и в ее взгляде загорается огонек надежды. – Почему он белый? Расскажи мне о нем.
Элена открывает рот, чтобы передать, что нашептывает ей аромат, и переполняющие душу и тело чувства рвутся наружу.
Розмарин становится цветом. Элена ощущает его на кончике языка, он течет по венам, ее тело дрожит. Белый сменятся красным, красный – фиолетовым.
Элена прикрывает глаза, ей страшно.
– Нет! Не могу, не хочу!
Точно окаменев, бабушка смотрит на внучку, а та уже бежит прочь из комнаты. Нахмурившись, Лючия качает головой и опускается на табуретку. Потом, глубоко вздохнув, она поднимается и открывает ставни. Бледный вечерний свет проникает под своды лаборатории, которая принадлежит семье Россини уже более трехсот лет.
Лючия подходит к тяжелому деревянному серванту, растянувшемуся на целую стену. Она достает из кармана передника ключ, вставляет его в замочную скважину, открывает одну из дверей, и легкий аромат диких трав наполняет комнату, смешавшись с повисшим в воздухе запахом ванили. Еще через мгновение по лаборатории разливается благоухание лимона и апельсина.
Окутанная облаком смешавшихся ароматов, пожилая женщина нежно поглаживает расставленные на полках книги и выбирает одну из них. На секунду она прижимает книгу к груди, затем садится за гладкий деревянный стол и осторожно листает страницы. Сколько раз ее пальцы привычно скользили по пожелтевшим от времени листам, пытаясь набрести на след идеального аромата.
Кажется, что и теперь она пытается что-то разглядеть между строк. Но в ровном почерке, которым покрыты страницы, нет ничего, что помогло бы Лючии объяснить внучке: идеальный аромат не выбирают, как куклу.
Аромат – это путь. Чтобы обрести собственную душу, нужно пройти его до конца.
Глава 1
Дубовый мох. Яркий, пронзительный и древний. Аромат силы и постоянства. Он развеивает дымку бередящего душу разочарования в миг, когда осознание совершенной ошибки проникает в мир твоих иллюзий. Этот аромат приглушает тоску по тому, что могло бы случиться, но так и не произошло.
Запах, поднимавшийся от реки Арно, отдавал сухостью. Он напоминал вонь заплесневелой муки и вызывал отвращение, порождая разочарование. Оно уже давно угнездилось в душе.
Элена Россини прижала скрещенные руки к груди и попятилась. Перед ней раскинулась медленно текущая река. За сухие летние месяцы река обмельчала: дождь в этих местах был редким гостем, а год выдался засушливым.
– Даже звезд не видно, – пробормотала Элена, закинув