они вели долгие беседы с Филлис и Аркадием, Энн и Саксом, Хьюстоном и Байконуром. В ходе этого отношения, развившиеся между двумя лидерами, стали еще более запутанными, чем во время их встреч в парке, хотя все было взаимосвязано: Майя теперь замечала редкие вспышки сарказма Фрэнка, раздражение из-за того, что его те события заботили больше, чем ее тогда. Но с этим уже ничего нельзя было поделать.
В итоге миссию на Фобосе отдали Аркадию и его товарищам – в первую очередь по причине того, что никто больше не хотел ее принимать. Участие в геологических изысканиях пообещали всем желающим, а Филлис, Мэри и оставшейся части «хьюстонской компании» обещали, что строительство основного лагеря проведут по планам, утвержденным Хьюстоном. Они намеревались работать на базе, чтобы самим за этим проследить.
– Ладно, ладно, – проворчал Фрэнк в заключение одного из собраний. – Мы все окажемся на Марсе, неужели нам действительно нужно препираться из-за того, чем мы там займемся?
– Такова жизнь, – с довольным видом ответил Аркадий. – На Марсе, не на Марсе – она-то продолжается.
Фрэнк стиснул зубы.
– Я прибыл сюда, чтобы уйти от подобных вещей!
Аркадий покачал головой:
– Да быть того не может! Это твоя жизнь, Фрэнк. Чем бы ты иначе занимался?
Однажды ночью, незадолго до посадки, они всей сотней собрались за торжественным обедом. Еда была в основном выращенная на ферме. Красное вино, припасенное для особых случаев, принесли из хранилища.
За клубничным десертом Аркадий поднял тост:
– За новый мир, который мы создадим!
Многоголосие недовольных стонов и радостных возгласов – к этому времени все понимали, что он имел в виду. Филлис, вскочив, опрокинула клубнику на стол и сказала:
– Слушай, Аркадий, это поселение – научная станция. Твои идеи здесь неуместны. Может, лет через пятьдесят – сто. Но пока здесь будут такие же станции, как в Антарктике.
– Это правда, – ответил Аркадий. – Только там станции тоже весьма политичны. Большинство из них было построено таким образом, чтобы построившим их странам было что добавить при пересмотре Договора об Антарктике. И сейчас станции подчиняются законам, установленным тем же договором, который был заключен в ходе абсолютно политического процесса! Так что ты не можешь просто прятать голову в песок и кричать: «Я ученый, я ученый!». – Он приложил ладонь ко лбу, изобразив примадонну. – Нет. Когда ты так говоришь, это значит, что ты хочешь сказать: «Я не хочу думать о сложных системах!» Но разве это достойно настоящего ученого?
– Антарктика регулируется договором, потому что там никто не живет за пределами этих научных станций, – раздраженно заметила Майя. Надо же, последний ужин, последний миг свободы – и сорван так глупо!
– Тоже правда, – ответил Аркадий. – Но подумайте о результате. В Антарктике никто не имеет права владеть землей. Никакая страна или организация не может использовать