заказ товаров по почте, решил старший инспектор. – Я выписала его добрых два месяца назад, но они не торопятся, эти люди. Наверное, ему надоело ждать.
Сандерс подняла на полицейского взгляд, заставив его в очередной раз круто изменить свою оценку человеческой натуры. На мгновение он почувствовал, что ничего не знает, что люди и их обычаи остаются для него такой же тайной, как всегда. По крайней мере, эта женщина выглядела человечной, говорила, как человек…
– Он не такой, как я, у него мало терпения, – продолжала она. – Он ничего не может с этим поделать. Наверное, он подумал, что просто возьмет с собой эту штору и воспользуется ею, когда наступят холода. Никого нельзя заставлять ждать вечно, правда? – Дороти бросила взгляд на свои наручные часы, вспомнив об этом устройстве для регистрации времени, когда говорила о задержках. Ее запястье напоминало моток проволоки с тонкой изоляцией.
Бёрден, шагая взад и вперед по комнате, подал голос:
– Это ваша машина. Но ваш сын пользуется ею?
– Это моя машина, – подтвердила свидетельница. – Я ее купила и заплатила за нее, я являюсь зарегистрированной владелицей. Но ему надо ездить на работу, не так ли? Я позволяю ему ездить на ней на работу, а потом, если хочу отправиться за покупками, он может меня отвезти и забрать из магазина. У него должно быть средство передвижения.
– Чем занимается ваш сын, миссис Сандерс? – продолжил расспрашивать ее Майкл.
Дороти была одной из тех, кто считает, будто все остальные хорошо знакомы с их частной жизнью и она не нуждается в пояснении, но демонстрируют возмущение, когда эти остальные обнаруживают знание, полученное благодаря чувствительности или интуиции.
– Он учитель, не так ли? – отозвалась она.
– Это вы мне скажите, – ответил Бёрден.
Ноздри Сандерс раздулись от отвращения.
– Он преподает в школе для детей, которые не способны сдать экзамены без дополнительных занятий.
Репетитор, сообразил Вексфорд. Вероятно, в школе Мюнстера в Кингсмаркхэме, на Хай-стрит. Его это немного удивило, и все же – почему нет? Клиффорд Сандерс, подумал он в свете этих новых сведений, должен быть одним из тех, кто жил дома, когда учился в университете, и ездил на занятия и обратно на автобусе. Было бы интересно узнать, верна ли эта догадка.
– Не на полной ставке, – произнесла Дороти, поразив обоих полицейских тем, что произнесла это тем же ровным, безразличным голосом. – Он бывает неадекватным.
– Что с ним не так? Он болен? – заинтересовался инспектор.
И женщина опять стала резкой и придирчивой.
– В наше время это называют болезнью. А когда я была молодой, это называлось отсутствием характера. – Темный румянец залил ее щеки, и они пошли пятнами. Сегодня женщина была одета в зеленое, в приглушенный темно-зеленый цвет, но туфли и перчатки у нее были черными. Когда ее румянец исчез, тусклый цвет морских водорослей, казалось, подчеркнул бледность ее кожи. – Вот где он был, не так ли, когда