закрыть телом своих товарищей, загородить, уберечь. (Растов знал: так обычно ведут себя прирожденные руководители.)
– Они… там! Где-то там! Спят! – дрожа всем телом, сказал мужчина в оранжевых штанах, кивнув на северное здание.
Растов жестом велел Суботе – мол, сходи-ка, разберись, а сам продолжил допрос.
– Где охрана фабрики? Сколько человек охраняет это место? Где посты охраны? – Типовой переводчик «Сигурд» исправно доносил прямые, как рельса, вопросы Растова до иноземной творческой интеллигенции, находящейся в состоянии, близком с обморочному.
– Тут было человек десять… Может, больше… Я не считал. Ночью обычно дежурили трое… Они хорошие люди были, не пехлеваны даже… Многие старше меня… Командир у них, Радхан, хвалился, что пять внуков у него… Вы, пожалуйста, их не убивайте… Все люди – братья.
«Братья оно-то, конечно, братья… Вот только зачем вы тогда войну затеяли?» – Растов нахмурился, но промолчал.
Из сказанного смуглым лидером съемочной группы следовало, что шелковая фабрика серьезной охраны не имела. Если у командира Радхана пятеро внуков, значит, ему наверняка лет шестьдесят… Хороший возраст для адмирала, но, согласимся, не самый подходящий для командира взвода.
Вывод напрашивался сам: фабрику охраняли убеленные сединами демы из резерва второй очереди. Простые операторы машинного доения верблюдов, которых милитаристы из Народного Дивана обрядили в форму и потащили через тысячу парсеков геройствовать, обезумели от страха, завидев первый в жизни русский танк…
Вот и весь секрет быстрой победы.
«Где-то даже обидно для претенциозного командира», – честно отметил Растов.
Глава 6
Одним махом – восьмерых к монахам
Январь, 2622 г.
Шелковая фабрика
Планета Грозный, система Секунда
Тем временем возвратился Субота.
Даже в свете фар было видно, что его простоватое лицо сияет ликованием. Стрелок-оператор победно размахивал руками и неостановимо жестикулировал – по своей дурацкой привычке завсегдатая рок-концертов для подростков из неблагополучных семей.
– Мы победили! Наши спасены! – кричал Субота. – Они там!
– А почему сами не вышли?
– Да одеваются они! Умываются! Ночь же вроде на дворе! Давили спатку!
Вскоре выяснилось, что пленные так умаялись за двенадцатичасовую смену на фабрике, что и впрямь спали без задних ног. И никто из них даже не слышал, как во двор их тюрьмы въехали грохочущие машины-спасители.
Да, пленные действительно работали! Двенадцатичасовую смену!
Но вовсе не потому, что Великой Конкордии вдруг захотелось высокосортного шелка с планеты Грозный – того самого, о котором знатоки отрасли слагали поэмы в прозе. А потому, что дирекция «Золотого Канала» решила: чтобы угодить Народному Дивану, нужно снять цикл репортажей с широким общественно-политическим звучанием. О том, как друджванты, изъятые бриллиантовой рукой Ахура-Мазды из своей упадочнической и паразитической среды,