из этого положения: поскольку норму в целостном ее выражении чаще надо было мысленно собирать из фрагментов законодательных положений, они стали называть ее логической нормой. При этом, не отказывая в существовании фрагментам норм права, «вынесенным за скобки», они стали говорить о так называемых общих нормативных предписаниях29. Таким образом, повышение степени абстрактности правовых норм – первая причина дробления логической нормы права.
Чем дальше, тем больше дробились нормы права в привычном их понимании «если – то – иначе». Теперь часто стали встречаться фрагменты норм права, посвященные специальным вопросам (правовому статусу субъектов, срокам, санкциям, порядку разрешения коллизий между нормами, процедурным вопросам и т. д.). Усиленно шел процесс специализации права, который привел к тому, что теперь стало трудно даже мысленно собирать нормы права из фрагментов.
И все же многим ученым не хотелось расставаться с привычным пониманием нормы права как правила поведения. И тогда все нормативные предписания поделили на две группы: нормы права, в которых формулируются права и обязанности субъектов, и все другие нормативные предписания. Правда, пришлось для их наименования использовать другой, более широкий термин – нетипичные нормативные предписания30 (необычные, исходные, отправные, нестандартные, вспомогательные, вторичные, неосновные, специфические и другие их наименования встречаются в юридической литературе). Именно такой подход просматривается в позициях С. С. Алексеева и В. Н. Карташова, пристально исследовавших проблему норм права и их выражения.
Но причины дробления норм права этим не исчерпываются.
Объем правового регулирования увеличивался с каждым годом. Особенно активно этот процесс пошел в 90-е годы, когда российское общество стало переходить к рыночным отношениям. Нависла угроза инфляции законодательства. Стремясь к компактности, законодатель пошел по пути отсечения корреспондирующего деяния в традиционной связке, из которой состоит правило поведения (право одного – обязанность другого). В законодательной норме указывалось на ту часть в этой связке, которая будет нести основную нагрузку в правоотношении. В самом деле, зачем в Семейном кодексе РФ после перечисления обязанностей родителей по отношению к своим детям указывать коореспондирующие им права детей (кстати, действующий СК РФ серьезно расширил сферу регулирования, но по объему практически остался на прежнем уровне). Их можно вывести путем умозаключения. По этому же пути пошли и субъекты частного права – составляя договоры, они акцент предпочитают делать на своих обязанностях, сознательно «забывая» указывать соответствующие им свои права.
Более того, фрагментироваться стали и сами деяния (права и обязанности). Какой смысл полностью называть в УК умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, которое может быть разным как по лежащим в его основе мотивам, так и по способам? Экономнее указать все это в качестве