смерти?
Тот потер переносицу толстым, коротким пальцем, обдумывая ответ. Наконец произнес:
– На первый взгляд, все выглядит так, будто смерть наступила в результате сердечного приступа, но поверьте моему опыту, это не так, на лицо все симптомы отравления.
– Почему, вы решили, что это отравление, с чего такие выводы?
Агафьев стал быстро сыпать профессиональными терминами, энергично жестикулируя при этом руками. В его речи я не услышала ни одного знакомого слова и разочарованно вздохнула.
– Но подтвердить, сами понимаете, можно только после вскрытия! – закончил он свой монолог и уставился на майора.
– Спасибо, доктор! – почему-то повеселел оперативник. – Мы, обязательно, воспользуемся вашим заключением, оставьте свои координаты капитану Николину, – кивнул он на молодого оперативника, – и можете забирать тело!
Агафьев тут же позвонил в машину Скорой помощи, велев санитарам подняться наверх. После того как тело Скворцова было унесено, Кладов, попрощавшись с врачом, приказал секретарю:
– Посторонних сюда не пускать! А нам с Анной Михайловной Майоровой, – он повернулся ко мне, и я заметила в его глазах чертиков, – нужно побеседовать. Есть тут какое-нибудь помещение, где нам никто не помешает?
– Есть комната отдыха, там сейчас никого нет.
Лена повела нас по коридору, в конце которого открыла дверь в темную комнату. Включила свет и, дождавшись, когда мы туда войдем, прикрыла за нами дверь. Комната выглядела довольно уютно. Вдоль стен стояли мягкие кресла и диваны. В углу находился небольшой фонтанчик, из которого, журча, выливалась вода, пропадая в густой зелени, вьющейся по всему помещению. Закрытые жалюзи не пропускали солнечные лучи. Неслышно работал кондиционер. Все здесь навевало покой и умиротворение, хотелось опуститься в мягкое кресло и погрузиться в медитацию. Но строгий майор был, явно, настроен по-деловому. Он меланхолично осмотрел окружающую красоту, кивком головы показал мне на кресло у стены, сам же расположился напротив, вытянув свои длинные ноги в светлых брюках и всем своим видом как бы предупреждая: «И не надейтесь, не для того я вас сюда привел!».
– Итак, Анна Михайловна, – поднял Кладов на меня свои бездонные глаза, в которых я тут же утонула. – Расскажите, как все было, с самого начала!
Скосив с сожалением глаза на журчащий фонтанчик и с грустью подумав о том, что знать бы еще, где оно – это начало, я приступила к рассказу с той минуты, как в моей квартире раздался телефонный звонок и до того момента, когда Скворцову стало плохо. Правда, о походе в «Чудесницу» почему-то умолчала, видимо суровый вид оперативника настроил меня на то, что это вряд ли ему будет интересно.
– А как, вы провели время до прихода в «Скиф»? – внезапно поинтересовался майор, бесстрастно выслушав меня.
«Да уж! Майор этот стреляный воробей, его на мякине не проведешь, и в расследовании для него не бывает мелочей!» – с уважением подумала я и призналась, что провела четыре часа в салоне красоты.
– А,