не запачкаться».
Господи! Да для этой женщины я сделаю все, что угодно! Расстараюсь так, что на меня пылинка не сядет!
Поэтому, во время нашего первого выхода в театр, я пропустило все комплименты в свой адрес. До них ли было! Приходилось взмывать над каждым подозрительным пятном на полу, уворачиваться ото всех, кто казался мне не совсем чистым, (а такими, с перепугу, казались почти все!), и яростно зажимать поры своей ароматной ткани, когда рядом проходил кто-то курящий. А при этом нужно было следить ещё и за посадкой, за тем, чтобы кружево нигде не завернулось, бисерные нити не цеплялись друг за друга, а висели безупречно ровно и ни в коем случае не сверкали слишком ярко…
Что вы говорите? Ужасная жизнь? О, нет, нет, вы не понимаете! Тот, кто не боится запачкаться, оказывается выброшен раньше других. Вы же знаете, как трудно восстановить чистоту. Поэтому, не помогать тому, кто тебя бережёт, по меньшей мере, глупо…
К тому же, со временем, я хорошо научилось различать, что опасно, а что нет, и вело себя свободнее. Узнало мужа прекрасной Владелицы, всех её подруг и знакомых, и по каким-то, едва уловимым изменениям в теле, безошибочно определяло, кто приятен, а кто – нет.
Однажды, на большом приёме, мы танцевали с одним молодым человеком. Его руки касались моей ткани совсем не так, как руки других мужчин, и не так, как руки мужа. Горячие, почти жаркие, они словно душили. Я чувствовало, как мнусь под его ладонями и прилипаю к такому же жаркому телу своей Владелицы. До сих пор ничего подобного никогда не случалось… Вечером она долго держала меня у лица, вдыхая застрявший в ткани запах этого молодого человека, и что-то тихо напевала. Я надеялось, что меня, как обычно, проветрят, или даже отдадут в чистку – уж очень навязчив был запах. Но нет! Владелица снова повесила меня на плечики и вернула в шкаф. Только отодвинула немного от соседей, словно боялась, что они её собственным дивным ароматом, заглушат этот совсем неприятный мне запах.
А потом началось что-то странное.
Изо всех нарядов в шкафу самыми востребованными вдруг стали дорожные костюмы и неприметные вещи «на каждый день». И всякий раз, по их возвращении, шкаф заполнялся чужим запахом того молодого человека, смесью табака, вина и духов нашей Владелицы. А на краях рукавов и юбок мы – о, ужас! – замечали легкий налет. Не совсем грязь, но…
Потом был период, когда шкаф долго не открывали. Вечерние туалеты терялись в догадках, а «дорожные костюмы» обиженно помалкивали, поджимая так и не отчищенные подолы и обшлага. Что-то происходило. Но, что?!
Мы долго и терпеливо ждали, когда всё наладится, пока однажды в шкаф не был небрежно заброшен шёлковый пеньюар, с которым мы обычно никогда не встречались. Он был в совершенном ужасе и пах немытым телом в сочетании с крепким спиртным.
Я чувствовало, что просто обвисаю!
Хотелось увидеть свою Владелицу, понять, что с ней происходит. И желание моё вдруг исполнилось! Однажды