чутко уловив в прозвучавшем в глубокой тишине голосе признаки явного недоверия, нахмурил брови, тон его стал намного резче, – мы собрали тут именно таких людей. Тот, кто хоть на йоту в ком-то сомневается, должен тотчас покинуть нас…
Воцарилась гробовая тишина. Даже мухи притихли. Никто не встал и не вышел. Уйти – себе же намного дороже выйдет…
Несмотря на все подстерегающие их опасности, никто не пожелал остаться в стороне от задуманного дела, сулящего баснословные выгоды.
Не стронулся с места и сам Карауш, и лишь суетливо забегали его маленькие и круглые глазки. Ища себе поддержки у своих сотоварищей и не находя ее, втянув голову в плечи, он низко-низко опустил ее.
– Кто возьмет на себя столь тяжкий труд?
Заданный вопрос вязко повис, не получив какого-либо ответа. Кто-то решил промолчать из излишней скромности, считая себя недостойным для того, чтобы возложить на себя столь почетнейшую миссию.
Кто-то трусливо посчитал выполнение этой задачи для себя слишком рискованным делом. Кое-кто подумал о чем-то другом и о третьем…
– Пошлем Маниаха, – видя молчаливую нерешительность, порешил старейшина. – Утвердим…
– Да-да, пусть едет Маниах, – облегченно вздыхая, закивали купцы.
Лучше кандидатуры им не сыскать. Маниах и ловок в обхождении с сильными мира сего, и братию свою в обиду не даст и не предаст ее.
Но более всего успокаивало то, что это опасное предприятие выпало не на их долю. Предстояло не только уговорить кагана, но и договориться с персидским шахом. А это дельце представлялось самым трудным.
Немало времени ушло на подготовку посольства к тюркскому кагану. Но затраты стоили того. Маниах хорошо понимал, что действовать ему следует наверняка, второго такого шанса уже, скорее всего, в ближайшем будущем больше не представится.
Часть выделенного купеческой общиной золота ушло на то, чтобы подкупить людишек из ближайшего окружения повелителя тюрков.
Прибыв в ставку кагана, Маниах самым первым делом посетил шатер китайской принцессы Чанле, подобострастно припал к ее узким кожаным туфелькам, озорно выглядывающим из-под расшитого золотыми нитками небесно-голубого шелкового халата.
– Прости меня, – вдохновенно начал он, – о, прекраснейшая из всех земных женщин, за то, что я, недостойный твоего внимания, осмелился потревожить твой тишайший покой. Твоя несравненная красота…
– Оставь, чужеземец, – изящная ладошка, выскользнув из широкого рукава, небрежно качнулась, останавливая велеречивое краснобайство купца. – Не трать слов попусту… – принцесса грустно усмехнулась.
Давно остались в прошлом те славные дни, когда она, действительно, блистала и затмевала всех своей красотой. Нет давно уже той пугливой девочки, которую привезли Бумыну. События в ту пору следовали одно за другим, стремительно сменяя друг друга. Последовавшая смерть ее мужа, казалось только достигшего