тридцать сантиметров рессорной стали в руке придали немного уверенности, но в то же время я боялся, что один их решительный шаг надломит мой настрой.
Не выпуская противников из виду, присел, подобрал ножны. Что теперь? Стоять, дожидаясь их ответного шага? Не думаю, что полезут, скорее, просто почешут языками, чтобы не потерять лица, и уйдут. Второй вариант – задавить их. Медленно и молча идти на них, заставить спасовать, сделать шаг назад. Можно спокойно вложить сталь в чехол, спрятать в кармане. Причём, не сходя с места, чтоб у них на виду. А потом развернуться и уйти. Рискованный вариант. Могут навешать люлей сразу же, как только спрячу оружие, могут немного зависнуть, но догнать. Так или иначе, нужно поскорей что-то сделать.
Все эти мысли пронеслись в один миг. Или чуть дольше? Во всяком случае, искатели приключений пока не сдвинулись с места. Выждал ещё пару ударов сердца. От напряжения оно стало стучать ещё реже, удары глухо отдавались в ушах. Наконец движение. Один отошёл в сторону, сказал что-то второму. Оба перешли проезжую часть и стали на противоположном тротуаре. Я не стал играть в Рембо, не помчался на них с гиком. Выпрямился и, не сводя с них глаз, пошёл. Пятиться не стал, но и поворачиваться к ним спиной не решался, с десяток шагов прошёл, медленно поворачивая голову. За мной не пошли, топтались на месте, сверкая злобными взглядами. Чтобы не свернуть себе шею – я всё же не сова – повернул голову и стал смотреть перед собой. Один из парочки не выдержал, крикнул что-то насчёт отсутствия у меня мужского достоинства. Не обернулся, лишь оттопырил на правой руке палец и вместе с тесаком поднял высоко над головой. Взрыв брани, но топота ног не последовало, значит ещё стоят. Так-то сволочи, давитесь пеной. Спрятал нож, когда завернул за угол. Тут сердце будто с цепи сорвалось – бешено заколотилось; ноги слегка обмякли, спина мгновенно взмокла. Рванул, оставил позади пару домов. Изредка оборачивался: вдруг всё же решат догнать. Ещё раз осмотрелся, перед тем, как зайти в подъезд. Не дожидаясь лифта, перескакивая через две ступеньки, добежал до двери квартиры. Несколько раз промахнулся ключом, наконец открыл, точнее рванул на себя дверь, заскочил внутрь, захлопнул. Сел, прислонившись спиной к обувному шкафчику. Дурак, дурак! Трус! И зачем было бежать? Никто же не гнался! Врезал по шкафчику затылком. Немного попустило, встал и громко засмеялся:
– А теперь не забыть бы сохраниться!
Хохотнул ещё раз, начал стягивать одежду. Лёгкий мандраж продолжал бить мелкой дрожью. Достал нож из кармана, прежде чем повесить куртку на гвоздь, поплёлся в комнату, плюхнулся на любимый диван. Освободил лезвие из самодельных ножен.
– Радость ты моя!
Впервые обнажил его против человека. В походе – вещь просто незаменимая: веток нарубить, консерву открыть. Не сомневаюсь, что и плоть с костями не устояли бы под его весом, но я же не маньячина какой, чтобы проверять. Конечно, иногда воображение по-детски наивно рисовало картины, на которых я, аки бравый молодец, стерегу