Валерий Тимофеев

Сыщик Гош. Первое дело


Скачать книгу

больше он дергался, пытаясь высвободиться из пут, тем сильнее затягивались хитрые узелки. Некоторые пальцы от этих дерганий налились кровью, стали фиолетово-синими.

      Мокрый не на шутку встревожился. Здоровые и ловкие руки для него – главное оружие производства. Да и ноги ему тоже целыми нужны. Вору убегать часто приходится. Он не жалел резких слов в адрес своей подруги, призывая ее то к ответу, то на помощь.

      Но и Лапше было не легче. Кто-то прочно пришил ее ночную рубашку к матрасу, а матрас к одеялу. Как ни крутилась Лапша, выпутаться не могла. Хоть с матрасом за спиной ходи, на одеяло босыми ногами наступай.

      – Я тебе помогу, обязательно помогу, – обещала подруга по несчастью, – но только после того, как ты меня освободишь!

      Так они прыгали по спальне: один скрюченный путами, с руками, привязанными к ногам, ни дать ни взять лягушка-поскакушка. Другая, – накрепко зашитая между матрасом и одеялом, – многослойный бутерброд с говорящей начинкой.

      Мокрый раз десять упал, пока допрыгал до кухни. Схватил зубами нож, перерезал тонкие нитки. Еще минут пять возился, высвобождая непослушные пальцы. Наконец, он был свободен.

      – Меня, меня распутай! – клянчила Лапша.

      Мокрый обошел вокруг нее раз, другой, потрогал матрас, подергал одеяло, помахал перед носом воровки огромным ножом.

      – Интересный шов, скажу я тебе, – издевался Мокрый. – Никогда раньше такого не видел. Как-то ты квалификацию порастеряла на всем готовеньком.

      Лапша боязливо смотрела в горящие злостью глаза Мокрого, смотрела на зеркальное лезвие острого ножа. Голос ее из сильно требовательного враз перешел в мягко просительный.

      – Ну, распутай меня! Ну, Мокренький!

      – Вот как только признаешься, зачем ты этот маскарад устроила, – выдвинул свои условия Мокрый, – так сразу на свободе окажешься.

      – Ты очумел? Думаешь, это я тебя связала? – искренне возмутилась Лапша.

      – Тут и думать нечего. Нас в квартире всего сколько? А двое, ты да я. Дверь, как я успел заметить, и на замке, и на цепочке. Если это не я, а это точно не я – уж я то в здравом уме и твердой памяти! Значит кто?

      – Кто?

      – Значит – ты. Не буду же я сам себя связывать?

      – А я, по-твоему, буду сама себя пришивать?

      Мокрый на минуту задумался. Такая простая мысль в его голову еще не приходила. Он совершил маленькую ошибку – позволил мысли удобно расположиться и занять главное место в длинном, но не очень глубоком ряду его умозаключений.

      – Ты? – переспросил. – Сама себя? – переспросил. С минуту подумал и вынужден был согласиться. – Нет, не будешь.

      – Ты когда соображать начнешь? – Лапша, увидев, что ее мысль произвела в Мокром смену настроения, насела на него. – Предположим, это я тебя запутала. Подумай, как бы я сама себя так зашила?

      – А если бы я тебя зашил, как бы я сам себя так запутал? – робко попытался оправдаться сникший Мокрый.

      Как ни хотелось ему признавать правоту Лапши, но деваться некуда. Распорол он швы, освободил