Правильно сказал! Я… В общем, ты с ним общаешься больше, чем со мной, и потому я подумал, что он скорее тебя найдет… Как видишь, я не ошибся в своих предположениях.
– Извините, Николай Иванович.
– За что?
– Ну, вообще… Если что не так.
– Кончай, Паша. Скажи мне лучше вот что… Твоя работа тебе нравится?
– Я в детстве стихи писал.
– Книжку подаришь?
– До книжки дело не дошло. Все кончилось несчастной любовью. Я так понимаю, Николай Иванович… Любовь не бывает счастливой. Если это любовь, то она просто обязана быть несчастной. А если она счастливая, то это уже брак.
– В каком смысле? – рассмеялся Гордюшин.
– Во всех, – серьезно ответил Пафнутьев. – А что касается… Нравится, не нравится… Хотите уволить?
– Уволить? – Гордюшин задумался, словно ему самому такая мысль в голову не приходила, но сейчас, произнесенная Пафнутьевым, понравилась. – Ну, что ж, – наконец произнес он, – идея неплохая, но преждевременная. Есть нечто более насущное.
– Наверно, кого-нибудь убили?
– Убили? – Прокурор любил переспрашивать собеседника, словно смысл сказанного то ли доходил до него не сразу, то ли изумлял своей неожиданностью. – Убили. Веру убили.
– А любовь выжила? Надежда осталась?
– Надежда? Надежда, Паша, умирает последней. А ты должен позаботиться о том, чтобы она вовсе не испустила дух. И чтобы любовь тоже сохранилась.
– Я постараюсь, – кивнул Пафнутьев.
– Это хорошо. Усердие в подчиненных мне всегда нравилось. Все ты, Паша, шутишь, ерничаешь, придуриваешься.
– Каждый спасается по-своему.
– Да? – удивился Гордюшин. – А что, мысль неплохая. Но есть, Паша, вещи, которыми не шутят. Командировка тебе светит.
– В Париж?
– Ха! А знаешь, ты ведь в десятку попал.
– Есть вещи, которыми не шутят, Николай Иванович.
– А я и не собираюсь с тобой шутки шутить. Мне есть с кем шутки шутить, – с легкой обидой произнес Гордюшин.
– Красивая?
– Кто?
– Ну эта… С которой вы шутки шутите.
– А вот с ней, Паша, я шуток себе не позволяю. Знаешь почему? Потому что есть вещи, которыми не шутят. С ней у меня все очень серьезно.
– И до развода может дойти?
– К тому идет, к тому идет. – Прокурор горестно покачал головой. – Ладно, разберемся… А что касается Парижа, будет и Париж, все будет. А пока в Москву тебе, Паша, надо ехать. Тесно тебе здесь, развернуться негде. В Генеральной прокуратуре ждут тебя не дождутся.
– За что, Николай Иванович? Я вроде как бы того… Вел себя пристойно, взятки только в исключительных случаях, да и то по необходимости…
– Остановись, Паша… У тебя скоро будет хорошая возможность потрепаться на все эти темы. Слушай сюда… Позвонили из Генеральной, спросили… Нет ли, говорят, у вас хорошего следователя… Такой, чтоб весь из себя талантливый был, способный, бескорыстный… После