Чарльза и тихо сказала:
– Вот она, если вы хотите ее!
– Хочу?
О, это было уже чересчур! Теперь Брендону уже было мало руки, он должен был иметь все, все! Поэтому он вдруг схватил принцессу в свои объятия с такой необузданностью, что она испугалась.
– Прошу вас, оставьте меня! Не теперь, сжальтесь, Чарльз… о, не надо… не надо… Матерь Божия, прости мне!
Но тут женская стыдливость Мэри уступила бурному натиску его страсти, она упала к нему на грудь, обвила своими белыми руками Чарльза за шею и стала целовать его. Высокорожденная, знатная принцесса платила слепому Амуру ту же подать, что и самые простые девушки из народа, словно вовсе не кровь пятидесяти королей сделала ее губы такими красными и сладкими!
Брендон держал некоторое время девушку в своих объятиях, а затем упал перед ней на колени и спрятал лицо в складках ее платья.
– Да поможет мне Небо! – воскликнул он.
Мэри провела рукой по его волосам, ласково откинула волосы с его лба и нежно шепнула:
– Да поможет Небо нам обоим, потому что я люблю вас!
Чарльз вскочил и бросился вон с криком:
– Пустите, пустите меня… молю вас!
Мэри последовала за ним до двери. Когда Чарльз обернулся, то увидел, что она стояла, закрыв лицо руками.
Брендон вернулся и сказал:
– О, я не хотел заводить это так далеко, и если бы вы сами не подтолкнули меня, то никогда… – но тут Чарльз вдруг вспомнил, с каким презрением относился он всегда к Адаму за то, что тот старался свалить всю вину на Еву, и продолжал: – Нет, это неправда! Тут виноват я один! Я должен был уже давно уехать.
Взор Мэри был прикован к полу, слезы неудержимо лились из ее глаз по разгоряченным поцелуями щекам.
– Никто здесь не виноват, ни вы, ни я, – пробормотала она.
– Нет, нет, тут нет вины, это – судьба. Я не таков, как другие мужчины; я никогда не смогу пережить это!
– О, я слишком хорошо знаю, что вы не похожи на остальных мужчин. Да ведь и я… тоже… не похожа на других девушек?
– О, еще бы! Нет более такой женщины во всем огромном, необъятном свете.
И они снова упали в объятия друг друга.
Так прошло несколько мгновений. Наконец, опустив глаза, Мэри задумалась, и Брендон, слишком хорошо зная выражение ее лица, сразу понял, что она чем-то недовольна.
– Вы хотите сказать что-то? – сказал он.
– Я – нет! – ответила она тихо.
– Значит, это я должен сказать что-то?
Мэри медленно кивнула головой и сказала:
– Да.
– Что же это такое? Объясните мне, и я скажу то, что нужно.
– Разве вам не понравилось слышать от меня, что я… вас… люблю?
– О, вы сами знаете! Но… но… вы хотите слышать это и от меня также?
Мэри быстро кивнула несколько раз головой, и при этом ее длинные черные ресницы приподнялись, и из-под них сверкнула пара блестевших страстью глаз.
– Этого совершенно не нужно, – произнес Брендон, – но я слишком охотно скажу вам: «Я люблю вас!»
Мэри