язву желудка заработать, мне и такое рассказывали. А было и еще веселее. Есть такая болезнь, связанная с недержанием мочи, и вот у нас один парень специально писался в кровать, и в роте, и в лазарете. Его признали было членовредителем, потому что ночью его соседи по палате обнаружили, что он просыпается, встает на ноги, писает в постель, а потом надевает на себя ватник, чтобы не спать на мокром, и ложится дальше. А ведь должен, если болеет, и не просыпаться даже, а во сне все это делать…
Ребята еще рассказывали, что потом он и вовсе из госпиталя сбежал и уехал на такси аж в Тюмень, представившись офицером. Вернулся он домой, а мама его ему и говорит: «Ты что, сынок, дебил?» – на том же самом такси и отправила его обратно. Таксист в часть его привез, позвонил и говорит: «У меня тут ваш солдатик, только я вам его не отдам, потому что он мне денег должен». А поездка вышла тысяч на тридцать, чай, не ближний свет. Заплатил за него в итоге командир роты, забрал его, а только парня по счастливой случайности все равно комиссовали впоследствии из-за той болезни, которую он так старательно изображал. И смешно, и грустно.
Случаев стремных много было у нас. Помню, в первый месяц этажом ниже повесился у нас один парень. Причем он женат был, с детьми даже, просто не ожидал, что попадет в армию, и не выдержал. Нас тогда собрали и сказали: не делайте так, если у вас есть какие-то проблемы, то скажите об этом офицеру, с вами поговорят и помогут решить. А обстановочка после того случая была, прямо скажем, так себе.
Или, помню, был еще случай спустя полгода: парни, которые ночью охраняли территорию, договорились между собой, что они за заборчик наш вылезут и водочки в магазине себе возьмут. Возвращаются они с пакетами назад и вдруг встречают полковника. Он им говорит, мол, ну-ка, ребята, покажите, что там у вас в пакете интересного есть. Да ничего особенного, отвечают, так, печенье. Печенье, надо же, а дайте-ка я все-таки посмотрю. Ух ты, какое печенье, с градусами!
А полковник тот был с юмором, он любил всю часть, а это несколько тысяч человек, построить и ходить мимо них с микрофоном, разговаривать вроде как на шуточный манер и, конечно, с нецензурными словечками. И вот, на очередном таком общем собрании ходит он туда-сюда и вещает: поймал, дескать ребятишек, которые печенюшек себе задумали купить. А печенюшки-то непростые, печенюшки с градусом. Теперь эти ребятушки на месяцок сядут в дисбат. А так получилось, что на службу эти ребятушки призывались аккурат перед Новым годом, и через год они вполне могли б вернуться к своей семье, ели бы вкусные салатики, пили бы крепкие напитки и засыпали бы потом мордой в этих самых салатиках… Ан нет, вернутся они теперь только после Нового года к своей родне.
А в дисбате ведь срок службы не идет, не считается. Да, много я в армии узнал словечек нецензурных, которых прежде и не слышал никогда даже. Многое вылетело из головы: очень уж они заковыристые. Да и не сказал бы я, что я в обычной жизни подобный лексикон часто использую.
Еще был случай довольно вопиющий. Вот полгода прошло, и ты вроде как считаешься