о первых аудиенциях с императором и зачитал подготовленную для императора записку, от которой князь пришел в восторг.
Несколько дней спустя после своего приезда князь Любомирский был представлен ко двору. Император вручил ему ключ камергера, поинтересовался настроениями жителей Волыни, был очарован взглядами князя и оказал доверие, возложив на него тайное поручение в Лондоне, куда тот намеревался отправиться в путешествие проездом через Стокгольм.
В то время как император раскусил поведение Наполеона и не скрывал своего к нему отношения в ходе наших бесед, мне казалось, что у его окружения не возникало и мысли, что эти два государя могут внезапно рассориться. Во всех петербургских салонах не скупились на похвалу французскому императору, вели разговоры о великолепии его двора, соблазнительной и привлекательной жизни в Париже, преимуществах мира, который пришел на смену многочисленным кровавым войнам, и, как многие предполагали, навсегда.
Казалось, что само отношение императора к французскому послу Коленкуру лишь подтверждало это общее настроение. Послу оказывали самые высокие почести. Единственного из всех иностранных посланников его часто приглашали на ужин к императору. Он занимал место в кругу императорской семьи во время театральных представлений в Эрмитаже, а почтительное с ним обращение императора служило примером для первых лиц империи, которые с усердием обхаживали посла.
14 мая император передал через обер-гофмаршала графа Толстого, что хотел бы ознакомиться с порученной мне работой, и велел явиться к нему для доклада на следующий день к ужину. Так 15 мая, после того как мы встали из-за стола, император пригласил меня в свой кабинет, чтобы выслушать чтение записки, содержание которой я привожу ниже.
Глава III
«Были ли у императора Наполеона намерения возродить свободную и независимую Польшу и превратить ее в заслон против России?… Всякий, кто без пристрастия и предвзятости наблюдал за характером этого правителя через его политические и военные деяния, может с легкостью ответить на этот вопрос.
Чтобы возродить государственную независимость, Наполеон должен был бы обладать либеральными взглядами и такими качествами, как воздержанность, бескорыстие и великодушие, никак не совместимыми с жадностью завоевателя, потребностью ослабить, разделить и уничтожить государства Европы, пренебрежением к благополучию и внутреннему спокойствию народов.
Для создания постоянного заслона против России нужно было бы, чтобы его беспокойный характер, равно как живое воображение, постоянно рисующее картины новых завоеваний, в конце концов успокоились, и тот, кто не привык ограничивать свои амбиции, прекратил захватнические войны.
Можно ли было предположить, что этот баловень судьбы, считавший себя посланцем Бога, призванным