зрачки его расширены, руки и ноги дергаются, как у картонного паяца.
Учитель поднимает с пола лампу с мерцающим огоньком и спрашивает:
– Что видишь?
– Я вижу ослепительное солнце, – отвечает мальчик, щуря глаза.
Все чувства обострены. Тихий шепот кажется ему громом, он слышит, как мухоловки бегают по стенам, как дышит каждый человек в комнате, как бьется сердце у каждого из присутствующих, как где-то на чердаке шевелятся летучие мыши… Он видит, слышит, замечает, чувствует то, чего не замечает ни один нормальный человек.
У одних это состояние кончается бредом, у других – сильнейшим нервным припадком. Некоторых Ариэль уже больше не видел после таких бурных припадков: они или умерли, или сошли с ума.
Сам Ариэль имел крепкий организм. Он прошел все испытания, сохранив свое здоровье.
Когда зажглись первые звезды, дверь комнаты открылась. Вошел Чарака, ведя за руку смуглого мальчика с испуганным лицом.
– Садись! – приказал он мальчику.
Мальчик сел на пол как автомат. Ариэль подошел к Чараке и поклонился.
– Это новый. Его зовут Шарад. Ты поведешь его сегодня. Ты доволен собой?
– Да, отец, – ответил Ариэль.
– Тебе не в чем покаяться? – недоверчиво спросил Чарака. – Совершенства может достигнуть лишь тот, кто никогда не бывает доволен собой. – Пытливо посмотрев в глаза Ариэля, Чарака спросил: – О прошлом не думал?
– Нет, – твердо ответил Ариэль.
В этой школе воспитанникам воспрещалось думать о жизни до поступления в школу, вспоминать раннее детство, родителей и задавать вопросы, касающиеся их прошлого и будущего. Никто из воспитанников не знал, что их ожидает, к чему их готовят, почти никто не помнил и своего прошлого. Тем, у кого были еще слишком свежие воспоминания и крепкая память, гипноз помогал забыть прошлое.
Чарака еще раз пытливо посмотрел в глаза Ариэля и вышел.
Шарад сидел все в той же неподвижной позе, как маленький бронзовый истукан.
Ариэль прислушался к удаляющимся шагам Чараки и улыбнулся – в первый раз за весь день.
Перед воспитанниками Дандарата было только два пути: для большинства – полное, абсолютное обезволивание и, в лучшем случае, полная расшатанность нервной системы. Для ничтожного меньшинства – наиболее сильных физически и интеллектуально – путь тончайшего лицемерия, хитрейших ухищрений, артистической симуляции. Ариэль принадлежал к последней группе. Ему удавалось даже противостоять гипнозу, симулируя сомнамбулическое состояние. Но таких, как он, было немного. Малейшая ошибка – и обман разоблачался. Наставники были хозяевами души и тела своих воспитанников.
Ариэль быстро и бесшумно подошел к Шараду и прошептал:
– Тебя будут пугать, но не бойся, что бы ты ни увидел. Все это нарочно…
Мальчик с удивлением и недоверием посмотрел на Ариэля. В школе с ним еще никто так дружески не говорил.
– И главное: не плачь, не кричи, если не хочешь, чтобы тебя били!
Шарад перестал плакать.
За