но в то же время она была рада, что эта маленькая трагедия подходит к концу. – Я бы на твоем месте съездила на недельку-другую домой, к маме. Пожалуй, это будет разумнее всего.
– Прошу вас, не надо! – воскликнул он. – Прошу вас! Не нужно мне сейчас ничего говорить!
Жонкиль снова вошла в комнату; печаль и нервозность были теперь надежно скрыты пудрой, помадой и шляпкой.
– Я вызвала такси, – бесстрастным голосом сообщила она. – Можно покататься по городу, пока не приедет твой поезд.
Она вышла на крыльцо. Джордж надел пиджак, шляпу и минуту постоял в прихожей, совершенно обессилев: последний раз он ел еще в Нью-Йорке. К нему подошла миссис Кэри, притянула его к себе и поцеловала в щеку, и он почувствовал себя смешным и слабым от сознания того, что финальная сцена выглядела смешно и слабо. Эх, уехать бы ему вчера вечером – уйти от нее в последний раз с подобающей гордостью…
Приехало такси, и бывшие влюбленные почти час катались по самым малолюдным улицам. Он держал ее за руку; на солнышке ему стало легче, но теперь уже ничего нельзя было сделать или сказать – он слишком поздно это понял.
– Я вернусь, – сказал он ей.
– Я знаю, – ответила она нарочито веселым, бодрым и уверенным тоном. – И еще мы будем друг другу писать, хотя бы иногда.
– Нет, – сказал он. – Никаких писем. Я не выдержу. Но однажды я вернусь.
– Я никогда не забуду тебя, Джордж!
Они приехали на станцию, и она проводила его до кассы, где он взял билет.
– Вот это встреча! Джордж О’Келли и Жонкиль Кэри!
Рядом с ними остановился мужчина с девушкой; Джордж дружил с ними в ту пору, когда работал в городе. Жонкиль поприветствовала их с явным облегчением. Пять минут, показавшиеся вечностью, они стояли и болтали; затем на станцию с ревом въехал поезд, и с плохо скрытым страданием на лице Джордж раскрыл Жонкиль свои объятия. Она неуверенно шагнула к нему, но затем остановилась и быстро пожала его руку, словно прощаясь со случайным знакомым.
– До свидания, Джордж! – сказала она. – Желаю тебе счастливого пути!
– До свидания, Джордж! Возвращайся! До новых встреч!
Ничего не слыша и почти ничего не видя от боли, он схватил свой чемодан и, сам не зная как, сел в поезд.
Остались позади шумные перекрестки, все с большей скоростью пролетали обширные пустыри пригородов, стремясь к закатному солнцу. Может быть, и она увидит этот закат, остановится на мгновение, повернется и вспомнит; когда она проснется на следующее утро, он уже станет для нее прошлым. Сегодняшний закат навеки скроет солнце, деревья, цветы и радость его юности…
Год спустя дождливым сентябрьским вечером с поезда в одном городке штата Теннесси сошел молодой человек, покрытый кирпично-красным загаром. Он встревоженно огляделся, но успокоился, убедившись, что никто на станции его не встречает. Доехал на такси до лучшего отеля в городе, где с неким удовлетворением зарегистрировался под именем Джорджа О’Келли из города Куско, Перу.
Поднявшись в номер, он посидел несколько