Уж не знаю, что лучше. А еще мне не понравился эпитет «яма здоровья», которым медсестра охарактеризовала простоквашу. Не внушает он большого оптимизма. Хорошо хоть Нина не сказала «могила здоровья».
Ощущая себя воздушным шариком, внутрь которого залили кисломолочный продукт, я добрела до своей палаты и увидела посреди нее спортивную сумку, из которой торчала нога в ботинке. К подошве был приклеен лист размера А-4 с объявлением: «Не трогать убитого. Голову откушу. Енот Сергеев».
Я потерла глаза, ощутила приступ тошноты, ринулась в сортир, избавилась от простокваши и понеслась на пост.
Нина, изучавшая что-то в планшетнике, оторвалась от увлекательного занятия.
– О, вы прекрасно выглядите – вон как глаза блестят.
– В моей палате сумка с трупом, – выдохнула я.
Нина приоткрыла рот.
– С трупом? С каким?
– С-судя по н-ноге, обутой в черный б-ботинок, м-мужским, – прозаикалась я.
Медсестра встала.
– Лампа, дорогая, в нашем отделении все живы-здоровы.
– Нет, – зашептала я, – кто-то умер и сейчас лежит в спортивной сумке в моей палате.
– Я недавно обходила этаж, люди отдыхают, вам почудилось, – начала успокаивать меня де-журная.
– Сами поглядите, – велела я.
– Хорошо, пойдемте, – мирно согласилась Нина. И на ходу продолжила: – Но понимаете, если в отделении кому-то сделается плохо… такое случается, я не стану врать, что всех вылечивают… если иногда, порой, очень редко, кое-кому совсем пожилому станет хуже, его увозят в отделение интенсивной терапии. На нашем этаже смерть больного невозможна. Разве только человека лет ста двадцати Господь к себе заберет, тогда его тело спустят в наш новый уютный морг. Никто в сумку останки не запихнет.
Медсестра открыла дверь в мою палату.
– Ну? Где то, что вас напугало?
– Н-нету, – прозаикалась я. – П-подождите, не ух-х-одите!
Нина встала у двери и скрестила руки на груди. А я начала обыскивать помещение – открыла шкаф, посмотрела под кровать, заглянула в ванную.
– Так и есть, как я говорила, отсутствует трупик, – нежно пропела медсестра. – Что ж, дорогая Лампа, устраивайтесь баиньки. Вы после травмы, глюки естественны.
Я показала пальцем на середину палаты:
– Сумка стояла тут.
– Конечно, конечно, – закивала Нина.
– Я видела ногу в ботинке.
– Я верю вам.
– На его подошве был лист с сообщением: «Не трогать убитого. Голову откушу. Енот Сергеев».
– Очень интересно! – воскликнула Нина.
– В отделении есть мужчина по имени Енот Сергеев?
– Нет, – быстро ответила медсестра.
– А если подумать? – разозлилась я.
– Я отлично знаю врачей, средний медперсонал, нянечек. Енотов среди них нет. Вот жаб сколько угодно. – Нина на мгновение выпала из роли «девушка – сладкий пряник». – И больные на нормальные имена откликаются, вы у нас одна Лампа.
Один из карманов халата медсестры замигал зеленым светом, потом