чтобы тем самым одновременно подчеркнуть своё превосходство.
– Я го-во-рю, доб-рой Вам но-чи.
Слова были произнесены отчётливо, с нажимом и расстановкой, с паузами там, где нужно и с идеальным выражением. Но этот ход был не таким эффектным, как ход байкера. Баллов в итоге оказалось больше не у холёного банкира. Оба это понимали. Почему-то байкер решил, что этот наглый негодяй обязательно должен быть банкиром, и даже про себя подумал: «Так-то! Знай наших! Первый раунд выиграл я». И снова похвалил себя за то, что выдал неплохую шутку, учитывая всю опасность ситуации. Вот только, это был ещё не раунд, как игриво рассуждал у себя в голове человек в чёрном, потому что до настоящего боя было пока очень далеко. А такие колкие моменты больше походили на ничего не значащую конференцию перед поединком. Сейчас всё складывалось гораздо серьёзнее, чем игра слов и набор воображаемых баллов, ведь на деле, скорее всего, эта стычка может закончиться вполне реальным поединком, после которого на своих ногах уйдёт лишь один. И это была уже не ирония. Ирония была в том, что байкер знал о неизбежности такого исхода, но продолжал шутить.
Но человек в чёрном не унимался. Он решил продолжить этот цирк и окончательно взбесить подонка с развилки. Байкер продолжал молчать и стоять спиной к дорожному подлецу, хотя понимал, что теперь это становится по-настоящему опасно.
– Повернись, мразь, я с тобой говорю!
Байкер добился своего. Внутри он ликовал, когда услышал сдавленную сквозь зубы реплику, и поэтому был готов к любому продолжению событий. Сорвавшийся в конце голос банкира дал понять, что тот на грани взрыва от распирающей досады и злобы. До истерики было, конечно, далеко, но раздраженность и нерв присутствовали определённо.
– Я сказал, повернись, тварь!!!
Байкер продолжил играть свою роль до конца. Теперь его это одновременно и пугало и забавляло. Он наслаждался нескрываемым раздражением оппонента, накручивая сам себя возбуждением от обострившейся ситуации. Но боязнь последствий всё-таки заставила человека в чёрном ответить. Байкер поддержал беседу… Правда, не оборачиваясь.
– Ооооо, здесь кто-то есть? Простите меня, я Вас не заметил. Впрочем, как и Вы меня тогда на дороге. Это было весьма грубо. Я даже чуть было не умер там.
Байкер медленно повернулся и поднял глаза на банкира, впившись уверенным, спокойным и хмурым взглядом в злые бегающие зрачки человека напротив.
Холёный щёголь стоял уже совсем мокрый в дорогущей рубашке на драгоценных запонках и с высоким отглаженным воротником. На банкире были не менее дорогие брюки из струящейся ткани отличного качества, подогнанные по длине и ширине, видимо, личным портным на заказ. Ноги же были обуты в туфли по цене, скорее всего, стоящие, как новый мотор для чоппера, на котором сюда приехал байкер. Жаль, что теперь туфли запачкались и потеряли лоск, владелец этого не перенесёт и купит себе новую пару. Если, конечно, доживёт.