ей примнился архангел? Да нет же! Вот здесь он стоял. Анна протянула руку, словно хотела прикоснуться к чему-то невидимому. Она же ясно, чётко слышала его слова, чувствовала, что каждое слово его оживляет её, вливает в неё силу, наполняет радостью. Он был здесь, был, говорил ей сладостные слова! Анна побежала из сада.
– Девора, Девора! – закричала Анна, легко взлетая по ступеням к дому.
– Что? Что случилось? – выскочила ей навстречу встревоженная служанка.
– Девора, – выдохнула Анна. Лицо её сияло счастьем. – Собирайся. Мы идём в Иерусалим.
– В Иерусалим? Зачем?
– Мне нужно в храм.
– Что случилось? Почему так неожиданно? – допытывалась удивлённо Девора, вглядываясь в сияющее лицо госпожи. Она была поражена видом Анны. Уходила она в сад унылая, обессиленная. Откуда в ней взялась такая лёгкость? Почему согбенная фигура её, вдруг выпрямилась, стала похожей на фигуру юной девы? Почему у неё так молодо горят глаза?
– В храм, в храм. Так Господу угодно! Собираемся, возьмём с собой двух слуг… Не надо медлить.
Анна вбежала в дом и стала собирать вещи в дорогу.
5
Иоаким обессилел, изнемог от тяжкого поста и молитв, но не помышлял о возвращении в Назарет. И в этот день, как и в прежние дни, Иоаким молился Господу, просил сотворить чудо, сделать Анну, жену его, плодовитой. «Господи, всемилостивый Боже, если будет у меня дитя, посвящу его служению Тебе!»
Как только Иоаким произнёс эти слова, пред ним появился молодой крепкий человек. Лицо его, казалось, излучало свет. Иоаким не испугался, не удивился его появлению. Сил уже не было от долгого поста на эти чувства.
– Бог услышал твою молитву, Иоаким, – сказал архангел Гавриил. Это был он. – У жены твоей Анны родится Дочь и станет не только вашею радостью, но и радостью всего мира. В знак верности моих слов иди в Иерусалим. Там у Золотых ворот ты найдёшь твою жену, которой я уже возвестил эту радость.
Иоаким слушал молча. Он слушал, а тело его наливалось силой. Гавриил проговорил эти слова и исчез.
– Господи, благодарю Тебя, Господи! – воскликнул вслух Иоаким и тут же направился в ту сторону, где было его стадо.
Сафар уже распродал большую часть овнов и козлов. Верблюдов полностью отдал Регему с хорошим прибытком для себя. Оставил только на племя. Увидев торопящегося к нему взволнованного Иоакима, Сафар решил, что, видимо, Регем проболтался кому-то, что часть денег за верблюдов Сафар присвоил, и слух об этом дошёл до Иоакима. Потому-то он так торопится. Обычно хозяин был нетороплив, скрывал волнение. Сафар решил, что будет отпираться до конца, утверждать, что Регем оговорил его.
– Сафар, Сафар, Господь с тобой, ты ещё не всех продал овец?
– Продал всё, но не всех ещё забрали, – старался держаться спокойно пастух.
– Отбирай семь самых лучших овец, семь коз, семь волов. Погоним их в Иерусалим.
– Зачем? –