равномерно поползла в яму. Сборщики неторопливо подходили к конвейеру.
К обеденному перерыву Антон прикрутил к бортовой передаче четырнадцать «тарелок», а Егоркин только четыре, и то две из них с помощью Маркина. В столовую Ванек брел с новыми приятелями, еле передвигая ноги. Научится ли он работать так, как Маркин? Хватит ли у него сил, думал он с тоской. Впереди еще полсмены, а он уже вымотался, руки не поднимаются.
За едой Ванек хмуро молчал. Его охватило желание бросить все и рвануть в деревню. Но представил, как приятели, особенно Петька Чеботарев, начнут подсмеиваться, и решил: ладно, поработаю недельку, может, втянусь, легче станет. Он вспомнил, как, узнав, что его не приняли в институт, бродил по городу, читал объявления, начинающиеся со слова «требуются». Тогда он и выбрал машиностроительный завод, считая, что на большом заводе можно получить направление на подготовительное отделение в институт. Егоркин понимал, что для этого нужно хорошо работать, и до сегодняшнего дня он не сомневался, что будет не хуже других. Видел Ванек себя на заводе у станка, и уж конечно, не у такого, какой стоял у них в колхозной мастерской. С ним-то Егоркин быстро научился управляться. Он понимал, что на заводе станки посложней, но верил, что пусть не сразу, но и с ними справится.
После обеда Маркина с Егоркиным стали подгонять. Ваньку начал помогать бригадир-инструктор Субботин. И, несмотря на это, к концу смены руки не слушались Егоркина. Ключ выскальзывал. Костяшки пальцев были сбиты до крови. Большой палец, которым он давил на кнопку пневматической машинки, ныл. Волосы растрепались, лезли в глаза, а поправить нельзя: руки в машинном масле.
Движения Маркина тоже замедлились. Он изредка взглядывал на Егоркина и видел, что старается парень, вымотался, а не отдыхает, не щадит себя. Другой бы на его месте давно плюнул, раз все равно не получается…
Когда мастер, подойдя, спросил у него о Егоркине, Антон ответил:
– Вроде ничего… Копается… Мокрый весь, а не сдается… Ничего, разработается. Невелика наука!
– А ты говорил…
– По первому дню судить трудно, – не сдался Маркин.
Мастер ушел, и тут же появилась Катерина, контролер участка. Тонкая, высокая, темнолицая.
– Эй вы, мудрецы! – сказала она строго. – Идите снимайте «тарелку»!
– А что такое? – отвлекся от работы Антон.
– Шестеренку не вставили.
– Это я, наверно, – сказал виновато Ванек.
– А что же ты так? – улыбнулась Катерина, сменив тон на доброжелательный.
– Так быстрее. Ее пока вставишь, замучаешься! И «тарелке» она мешает на место вставать, – серьезным тоном объяснил Егоркин.
Катерина недоуменно посмотрела на него, потом поняла, что он шутит, и засмеялась:
– Рационализатор!
– Что, хороша девка? – спросил Антон у Ванька, когда Катерина отошла.
– Ничего…
– Как раз под твой рост. Но ты не заглядывайся на нее, не заглядывайся. Она парня из армии ждет. Моряк!