Петр Алешкин

В джунглях Москвы. Роман


Скачать книгу

не было, а узнать хотелось.

      Иван зачерпнул воды из речки, поставил ведра на берегу и сел на сухую траву, стал думать с грустью о матери, остававшейся в одиночестве, о будущей жизни в городе.

      – Варюньк, ты в клуб пойдешь? – спросил Ванек вечером у сестры.

      – Чёй-та она там не видала? – ответила за Варюньку мать. – По грязи лазить. Посмотри, темнотища какая!.. Ты ступай, ступай один, не совращай! Тебя-то, я знаю, семью кобелями не удержишь! А нам поговорить надо…

      – Ладно, я пойду, – сказал Ванек, натягивая резиновые сапоги с опущенными до самой подошвы голенищами.

      Но, собравшись, не уходил. Топтался у порога. Ему хотелось попросить денег у сестры так, чтоб мать не узнала. Деньги нужны были ему для того, чтобы угостить ребят напоследок. Сам-то Ванек не тянулся к вину, да перед приятелями было неудобно. Скажут, удрал втихаря. Но, главное, можно кого-нибудь из ребят послать к тете Шуре Пискаревой за бутылкой и вызвать Валю. Она-то не знает, что он рано утром уедет, и в клуб, наверное, не придет. Значит, Ванек даже не попрощается с ней. Это особенно его огорчало.

      – Варюньк, поди сюда… – позвал он сестру.

      Она подошла.

      – Дай мне пятерочку!

      – Зачем тебе?

      – Да, понимаешь, – сконфузился Егоркин. – Должен я Петьке Чеботареву.

      – Завтра отдашь.

      – Когда же, утром-то уезжаем. Я тебе завтра же отдам. Мне мама на дорогу даст!

      – Ну ладно…

      – Ты только тихо, чтобы мама не заметила.

      – Да ладно, ладно уж.

      На улице темь непроглядная. Казалось, ее можно было физически ощутить: протянешь руку и дотронешься до темноты. Неприятное ощущение, какой-то озноб, как всегда, когда Егоркин выходил из дому в такую темноту, охватил его. Захотелось вернуться к свету, в уют. Но Ванек пересилил себя, спустился по ступеням, обошел лужу возле избы, освещенную светлым квадратом из окна, нащупал калитку и прислушался. Кто-то шел по дороге по направлению к клубу. Грязь в ночной тишине громко чавкала под ногами. Петька, должно быть, решил Ванек. Не заходит что-то. Думает, я в клуб не пойду. Егоркин закрыл калитку и позвал:

      – Петьк, это ты?

      Шаги затихли.

      – Это ты кому? Мне? – спросил голос из темноты.

      – Извини, дядь Вась! Я ошибся!

      Грязь вновь зачмокала под сапогами дяди Васи, колхозного пастуха. Ванек вдоль забора направился к Петькиной избе.

      Чеботарев собирался в клуб. Егоркин как бы между прочим сказал, что завтра уезжает в Москву. Тот недоверчиво уставился на него.

      – Не трепись!

      – Чего мне трепаться?

      – Ну и правильно! – поддержал Чеботарев. – Чего здесь околачиваться!

      Потом, когда они шли по улице, Чеботарев спросил:

      – А в Москве ты куда?

      – На завод, – охотно ответил Егоркин. – Я еще летом хотел, да мать уговорила в деревне