в жилетку. – Все мужики – приспособленцы, женщина нужна на кухне и в койке иногда, чем дальше в лес, тем больше без восторга. А настроение понять, удивить, заворожить? Что, не дано? Всё на хоботок свой меряете?»
«Да я вроде не такой, – неуверенно отнекивался он. – Я вроде с пониманием, только не получается ничего».
«Ребятёночка вам надо родить, – сказала клава. – Нет детей, нет семьи».
«Да нельзя ей, – сказал он. – Первые роды были трудные, врачи ответственно заявили, больше рисковать нельзя».
«Ну, тогда лови гранату, милый мой рогацио, – сказала клава. – Ты, давай-ка, выматывайся, ко мне сейчас любовник должен прийти, он дяденька суровый, мне лишние проблемы ни к чему».
Работали до вечера. У Рахима руки росли из нужного места, в отличие от него. Крышу решили не делать, выступ скалы был куда надёжнее, соорудить три деревянных стены, на одной – небольшое оконце, вместо крыльца Ахмат притащил два валуна и монотонно обтачивал их, придавая квадратную форму.
Кукольный домик, прилепившийся к скале, но это лучше, чем навес над ванной для давки винограда. «Буржуйку» мне из обители передадут, – сказал он. – На следующей неделе дровишки начну заготавливать. И кровать армейскую тоже передут, я её разберу и на ослике подниму, если не возражаешь».
– Вы здесь один будете жить? – спросил Рахим.
– До весны один, – сказал он. – Весной настоятель придёт, алтарь освятим. Может, кого из насельников в послушание в скит назначит. Не знаю, у нас, как в армии, приказы не обсуждаются.
– Вам мясо разрешается кушать? – сказал Рахим.
– Разрешается, – сказал он. – Если не пост, но я предпочитаю кашу. От каши тело лёгкое.
– У кого как, – сказал Рахим. – После такой работы и поесть надо плотно. Жена бараний суп сварила, лагман называется, мы с собой принесли. И кухню маленькую полевую разборную, в авиации такие на Крайнем Севере применяются, разжигается быстро, тепло долго держит. Это подарок вам от села. Я мешок угля оставлю, потом ещё привезу.
– За подарок спасибо! – сказал он. – А за уголь сколько надо заплатить?
– Нисколько, – Рахим махнул рукой. – Я на зиму запасся, не обеднею. Если не возражаете, мы здесь переночуем, чтобы в темноте не спускаться. Ночи пока тёплые, мы спальные мешки захватили. А завтра утром поработаем.
– Оставайтесь, – сказал он. – Места всем хватит. Только уговор – не курить. Здесь такой воздух дивный.
– Бросил я, – сказал Рахим. – Мучился, злился, но бросил. Пять лет не курю. А выпивать, выпиваю иногда. Вам как, можно?
– Для аппетита можно, – сказал он. – После трудов праведных…
Первый раз ему поплохело на работе, в автомобильном салоне. С утра побаливала голова, и как-то странно, будто молоточки стучат по переносице. Клиент попался нудный, ходил кругами вокруг машины, допытывался до мельчайших технических подробностей, и было неясно, то ли купит, то ли просто свою крутизну