никаких претензий на квартиру, на имущество, что вместе наживали: ушел – отрезал, вычеркнул! Жил в съемной квартире. Правда, был у него в маленьком поволжском городке Артюховске наследственный дом – деревяшка, червями источенная. Каждую весну он уезжал туда в отпуск, рыбачить. Мужики – соседи, и из его бригады – ждали его возвращения, как дети новогоднего праздника: всех воблой угощал. Надежде это было без разницы, к рыбе она была равнодушна.
Юрке всякие душевные тонкости были не свойственны. Но, правда, и жлобом он не был. Когда она попробовала подъехать к милому с идеей регистрации («зарегистрируемся, пропишу у себя»), тот, свинья, расхохотался:
– Я у мамы прописан, и ее единственный сынок.
Все чаще одолевали Надю безрадостные мысли.
Юрик отсыпался после ночной смены в шахте, у нее был выходной. Позавтракала, перемыла посуду и спустилась на второй этаж к почтовым ящикам – взять телепрограмму, пока не сперли. В программу был вложен конверт. В подъезде темновато, не разобрать – от кого, но почерк, вроде бы, незнакомый. Надежда поднялась в квартиру, в кухне у окна посмотрела – из Артюховска, но не Сергея рука, чужая. Отчего-то екнуло сердце. Вскрыла письмо, прочитала, раз, потом другой…
Писал артюховский сосед и дружок мужа – Николай: о странном отъезде Сереги, о его молчании. Объяснял, что долго не решался написать ей, знал, что развелись, но больше некому: ни его нового адреса не знает, ни точного названия организации, где он работает. На деревню дедушке писать? Дом стоит закрытый, ключи не оставил, телефон – «вне зоны»… Не могла бы она узнать, доехал ли благополучно, жив-здоров ли и почему молчит, вестей не подает?
В конце мая к ней приходили двое ребят из бригады Сергея. Они знали, конечно, что супруги разбежались и даже развестись успели, и что Сергей здесь не живет, но уже две недели назад он должен был выйти из отпуска на работу. В бригаде ждали: мало ли, с билетами туго, может, приболел, а, может, загулял – познакомился с какой-нибудь бабенкой. Но в таких случаях телеграмму посылают. Бригадир попросил сходить к хозяйке, у которой он снимал жилье. Та тоже ничего не знает, вещи на месте. Уволят, конечно, мужика, в связи с невыходом на работу, и на репутацию его не посмотрят, только все это абсолютно на Сергея не похоже. Может, Надежда что-то знает?
Надя немногочисленных друзей бывшего мужа видеть не могла – понимала, что они знают всю их подноготную и винят ее. К тому же, еще не совсем остыла после очередной размолвки с Юриком, а потому была в своем репертуаре: облаяла мужиков, как хотела, только что взашей не вытолкала. Не знает, и знать не желает! Ей дела нет, что там стряслось с этой бестолочью несчастной, с ним всегда что-то происходит!
Тут уж она перегнула палку, конечно: бестолочью он не был, и ничего такого, из ряда вон выходящего, с ним не происходило. Выскочив за дверь, мужики, кроме нецензурных слов, вспомнили только одно приличное: мегера.
Юрка,