ребенок. Для роддома не бог весть какая неожиданность, но ребенок плакал как-то уж очень жалобно. Не кричал требовательно и громко, а тянул тихонько, монотонно. Как будто он отчаялся получить помощь, как будто он уже успел что-то потерять в своей всего несколько часов назад начавшейся жизни.
«Бедный малыш, – подумала я, – на что же он так жалуется, и почему его не утешает мама…»
Тихонько приоткрыв дверь палаты, где плакал ребенок, я увидела большую комнату: выкрашенные синей краской стены, стеклянный шкаф, ряд пустых кювет для новорожденных и посреди этого грустного, казенного пространства в одной из кювет лежал и плакал от одиночества маленький человечек. То, что именно от одиночества, чувствовалось, понималось сразу. И не потому, что он физически был один в детской комнате (а это была именно она).
Ощущение шло от выражения его личика с открытыми несфокусированными глазками, которым просто не на ком было сосредоточиться. От крепко спеленатого клетчатым роддомовским одеялом тельца, покорно и неподвижно лежащего на простыне с печатью. От большой резиновой соски с воткнутым в широкий край полотенцем. Малыш тихо, слишком тихо для новорожденного плакал. Это был не голод, это была не боль, не мокрые пеленки, не желание спать. Это было тихое, еще неосознанное, но уже существующее в его первых ощущениях отчаяние.
Я, честно признаться, тоже заплакала. Возможно, гормоны сделали меня слишком чувствительной, но в этот момент я вспомнила, что, пока я приходила в себя после операции, мой ребенок провел без меня 2 дня и, быть может, точно так же лежал и тихонько плакал от безнадежности своего желания быть со мной.
Мне захотелось взять этого малыша на руки и прошептать ему, что мама очень-очень любит его, а потом разыскать женщину, которая родила этого малыша, и сказать ей, чтобы она забыла про свою усталость и боль и забрала ребенка из этого одиночества к своему теплу, к своей любви. Я бы сказала, что возможность сразу после родов быть со своим ребенком – это не новомодное течение, а просто любовь к своему маленькому созданию. Я бы сказала, что ее боль и усталость – ничто по сравнению с тихим отчаянием ее ребенка. Я бы сказала это всем, кто собирается рожать, чтобы они, по возможности, выбирали совместное пребывание со своими малышами или, там где это невозможно, настаивали, чтобы ребенка им приносили как можно чаще. Просто нельзя иначе, потому что написанное – это та реальность, которую достаточно лишь один раз увидеть и почувствовать, чтобы сделать очень важные для своей жизни и жизни ребенка выводы.
В совместном пребывании со своим малышом существует еще и чисто практическая польза. То, что вам нужно будет ухаживать за своим ребенком уже с первого дня его рождения, сэкономит вам много нервов и сил, когда вы вернетесь домой. Казалось бы, наоборот, вы отдыхаете и высыпаетесь и, восстановившись, с песнями и плясками начинаете свой долгий путь по уходу за вашим новорожденным (буквально так, потому что песенки и колыбельные нужно петь уже с первых дней рождения, ну а пляски вы освоите в процессе борьбы с «газиками»). Однако послеродовой отдых может стоить