и Менгисту Хайле Мариам, прихватив «сбережения», сбежал в Зимбабве, командиру его гвардейцев пришлось начинать жизнь практически с нуля.
В родной Эфиопии такой возможности не было. Уж слишком много врагов успел нажить себе неудавшийся «строитель социализма». Позднее в Алжире, куда забросила Арата изменчивая судьба, навыки диверсанта-головореза не были по достоинству оценены и не нашли соответствующего применения. Пришлось учиться заново и осваивать совершенно гражданскую профессию гидроинженера. Однако авантюрный склад характера со временем взял свое. Арат довольно быстро близко сошелся с радикально настроенными исламистами. Эти люди по окончании учебы и подсказали ему, каким образом можно достаточно успешно и без особых хлопот натурализоваться на «земле обетованной».
Его мать исповедовала иудаизм, религию, достаточно широко распространенную в этой древней африканской стране. По еврейским же традиционным законам национальность человека определяется исключительно по материнской линии. Таким образом, выходило, что Гассам Арат точно так же, как и любой другой еврей в мире, имел полное право «вернуться на историческую родину».
Осел эфиоп неподалеку от Хайфы, в которой к тому времени уже проживало большое количество его смуглолицых соотечественников. Новая профессия дала ему возможность заняться достаточно прибыльным в этой стране бизнесом. Не без помощи своих старых связей с исламистами он постепенно разбогател.
Вполне естественно, что эти контакты, возникшие еще во время учебы в Алжире, предприимчивый арап никогда не афишировал, но и предусмотрительно не терял. И уж, конечно, «олимом» – новоиспеченным иудеем – себя не считал, а в глубине души одинаково тихо ненавидел и евреев, и христиан...
И все-таки в бизнесе, особенно когда речь идет о больших деньгах, чувства отступают на задний план. Вот сейчас и угождал успешный фирмач Гассам Арат напыщенному министерскому бюрократу, который попивал ароматный кофе в предвкушении давно обещанной ему кругленькой суммы.
«Так торопился, но несколько рюмок коньяка на халяву все-таки выпил, а после этого и от чашечки кофе не отказался», – улыбнулся своим мыслям довольный собой эфиоп.
Тем временем среди толпы посетителей, стараясь быть незаметным, уже довольно давно вертелся человек арабского происхождения, но с явным оттенком европейского лоска. Он то удалялся от стенда «Царицы Савской», то вновь возвращался, как будто для того, чтобы еще раз послушать объяснения или выпить порцию чистой воды.
Как раз в тот момент, когда господин Арат вышел проводить своего чиновного гостя, подозрительный незнакомец вроде бы совершенно случайно оказался рядом. Поймав взгляд эфиопа, он обменялся с ним неприметными для окружающих жестами. Немой вопрос, который до этого читался на его лице, в то же мгновение сменился едва заметной удовлетворенной улыбкой, и через какую-то минуту странноватый араб бесследно растворился в пестрой толпе.
Глава 4
Горные массивы