рыцаря, подобно тому, как консервный нож открывает жестяную банку.
За свою работоспособность и волнообразный клинок, напоминающий язык пламени, меч оказался проклят католической церковью и назван источающим адский огонь. Церковники, что прошлые, что нынешние, не отличались смелостью, потому если и проклинали, то вещи, никак ответить им не способные. Ведь оскорбить меч проще, нежели его владельца.
Впрочем, недавно Ворон смеялся до слез, прочитав новость про то, что очередной Собор осудил Зону с ее аномалиями как явление. Зоне уж точно не стало от этого ни тепло, ни холодно, ни жарко, и сталкерам, ее посещающим, – тоже.
– Зато нам по определению уже ничего не страшно, – заметил Ворон. – Если ад таки существует, то в нем для нас все окажется привычно, а компания будет душевнее по-любому, нежели в их раю.
Ворон любил шутить по поводу религий вообще и христианства в частности. С некоторых пор Денис начал подозревать, что его высказывания являлись своего рода защитной реакцией – слишком много нашлось вокруг людей, резко уверовавших. Свои религиозные убеждения те, будто грязное белье, пихали под носы всем, до кого могли дотянуться. При этом за осуждением в карман не лезли – готовы были предречь адовы страдания каждому и очень бесились, оказавшись не в состоянии ответить на какой-нибудь элементарный вопрос.
Судя по рисункам, фламберги не только убивали – завораживали одним своим видом. Их клинок имел ряд последовательных противофазных изгибов. У боевого оружия изгибы эти чаще всего занимали только две трети длины: острие оставалось прямым и служило для нанесения как рубящих, так и колющих ударов. По всей длине клинка лезвие затачивалось, при этом «волны» чуть разводили, как у пилы.
Часто помимо основной гарды, нужной для защиты кистей рук, фламберги имели и малую волнистую гарду, расположенную перед основной и служившую для перехвата клинка противника. Между гардами размещалось рикассо – пята клинка, незаточенная его часть, прилегающая к гарде или непосредственно к рукояти.
«Вот бы такой из «витринки», – подумал Денис и поморщился от этой мысли. – Нет уж, лучше не надо». К тому же нет смысла мастерить такой меч из материала, который и так разрезает все, что только можно вообразить. Тут действительно уместнее было бы легкое оружие: шпага или сабля.
Денис отложил книгу и потянулся за другой, но стоило глазам зацепиться за первые строчки, как литеры принялись скакать и расплываться, а веки – опускаться сами собой. Как вывалился из кресла и добрался до кровати, Денис уже не осознал, сразу же погрузившись в липкий сон.
Он прекрасно помнил, что оставил артефакт в сейфе, но, видимо, от его воздействия остался нехилый остаточный эффект. Как иначе объяснить происходящее, Денис попросту не знал. Он снова оказался в Москве. На этот раз – на перекрестке Новоясеневского проспекта и Профсоюзной улицы.
Широкие трассы без автомобилей казались неуместными и ненужными, а ведь когда-то люди простаивали здесь в пробках и теряли целые часы из-за невозможности