В такой цветастой юбке только они расхаживают по улицам Парижа, вернее, вытанцовывают на площадях, – ответил он, задумчиво почесывая бороду.
Похоже, я выбрала для себя совсем не тот путь, что начертал для меня мистический чеснок. Танцовщица! Вот кем должна была стать его жертва. Да, знать бы об этом раньше, может, и поискала бы для себя приют у уличных артистов. Вот непутевая голова! И куда я смотрела и о чем думала?
Да ни о чем особенном, лишь о том, как сохранить жизнь себе и Роки в новом неведомом жизненном пространстве. И что теперь делать?
Наверное, удручающее выражение на лице, отчасти выдало мое настроение и мысли Люку.
– Мне кажется или ты не знала об этом? Откуда ты, девочка?
– Издалека, Люк! Из такого далека, что если расскажу, ты посчитаешь меня сумасшедшей, – вздохнула я, присаживаясь у стола. Люк сел напротив, взял за руку и заглянув в глаза, сказал:
– Если ты не хочешь рассказывать, не надо. Я не стану копаться в твоем прошлом. Мне это ни к чему. Но знай, что я никогда и никому не дам тебя в обиду. Верь мне!
Эти слова, пусть не столь красноречивы, но я знала, что они шли из самого сердца, и была очень признательна этому человеку за ту заботу, что он проявил ко мне.
Жизнь в нашем (теперь общем) доме потекла размеренно. Нам было тепло вместе. Будто две замерзшие души, мы постепенно согревались под одной крышей и учились заново принимать мир таким какой он есть. Одиночество больше не обволакивало мое сердце тоскою по московской квартире и суете большого города. Люк научил меня вязать сети, правда, на первых порах без травм не обошлось (пальцы пока не огрубели – часто расцарапывала до крови), но потом мне даже понравилось это нехитрое занятие. Фаре несколько раз брал меня с собой на рыбалку. Он говорил, что я приношу ему удачу. Рыба у нас хорошо ловилась, и её хватало не только, чтобы покушать, но и на продажу.
Люк справил мне новую юбку – серую, без украшений и теплую шаль, так что теперь я не отличалась от остальных горожанок и от этого чувствовала себя намного увереннее. Продавая рыбу на рынке, я больше не боялась косых взглядов и небрежного отношения к себе. Пусть не из богатого сословия, но все же – горожанка, а это уже хоть какое-то, но уважение со стороны парижан. Французский язык я теперь знала почти как родной. Вот никогда бы не подумала, что такое со мной могло случиться. Даже думала иногда на чужом языке, словно родилась француженкой, а не являлась коренной россиянкой, да еще из глубинки.
Три месяца пребывания в стране моих грез показались почти тремя годами и если бы не Люк, то я наверняка уже умерла бы от отчаяния. Осень не была сырой и все-таки (уж и не знаю, на какие средства), Фаре купил мне кожаные сапожки на меху и теплые чулки. Я знала своего дедушку только по рассказам бабушки, он умер слишком рано, но Люк напоминал его своей трогательной заботой.
Незаметно этот человек прокрался в душу и привязал меня к себе. Теперь я не мыслила свою жизнь без него. Не раз задумывалась о том, что могло бы быть, если бы пошла другим путем и не встретилась с Люком. Была бы я нужна хоть