Зная его любовь к дуэлям и женщинам – ничего хорошего. Больше всего на свете я ценю преданность и честность. Ни то, ни другое граф не мог дать. По своей природе он был ловелас, каких поискать. Обманывать свои чувства – это больнее во стократ, чем сразу на корню убить в себе зародыш любви.
Я еще не любила, но уже была слишком близка к этому чувству, оно буквально прокрадывалось в мою душу, и сейчас от моего решения зависела дальнейшая судьба, не только моя.
Слишком больно, но необходимо избавиться от чувства сейчас (пока оно не овладело мною полностью), чтобы жить дальше. Я сделала свой выбор.
Вырвавшись из плена чувств, поспешила домой, к Люку. Он, наверное, с ума сходит, а я тут… Вина от содеянного захлестнула меня. Что я ему скажу? Как оправдаюсь перед тем, кто дороже всего на свете?
Эти мысли подхлестывали меня, подгоняя к лачуге, ставшей за время пребывания тут – родным домом.
Глава 15
Набегу я придумывала разные варианты оправдания. Впорхнула бабочкой в дверь и замерла на пороге. Люка не было.
Роки рылся в углу, а дом – пустой и одинокий – приветствовал меня остывшим очагом и серым листом бумаги на столе.
Я замерла, боялась пошевелиться, страшилась того, что могла прочесть. Письмо. Оно адресовано мне… Оно пугало тем, что есть.
Люк, зачем?! Слезы прыснули сами, а сердце сжалось комочком в груди… Что он придумал, пока меня не было? Почему не дал возможность объясниться? Почему?
Пересиливая себя, я подошла к столу, взяла лист. Аккуратным убористым почерком (словно это писала школьница, а не Фаре) ровные ряды строчек сообщали мне о том, что я снова одинока. За что?
Люк, ты все не так понял! Совсем. Я вернулась, чтобы жить с тобой, а ты ушел, чтобы освободить меня от обязательств. Все решил сам и даже не спросил: хочу ли я? Могу ли? Кто для меня дорог и любим?
Нечестно и так больно! БОЛЬНО!
Обхватив себя руками, села на пол и зарыдала в бессилии от свалившихся на голову обстоятельств. Я предполагала все, что угодно, но только не это.
Люк ушел, чтобы не мешать мне строить жизнь с тем господином. Он увидел меня с Бюсси на набережной и посчитал, что я достойна другой, более счастливой жизни. Глупец! Ведь я была счастлива с ним! Только с ним ощутила свою жизнь и нужной, и полезной.
Что же теперь делать? Что?
Мой друг оставил холщовый мешочек, в котором кроме золотых монет, оказалось жемчужное ожерелье. Люк написал, что он хранил это на черный день, из старых не использованных сбережений. Я его свет и теперь у него не будет черных дней, а мне должно пригодиться для новой жизни. Дурачок! Какой же он дурачок! Бросил меня, откупившись, и не подумал о том, что никакие деньги на свете не заменят тепло человеческих отношений.
Я спрятала украшение и деньги в глубоком кармане на поясе моего платья, размазывая слезы по щекам, поднялась с пола, опираясь на стол руками.
Прорыдавшись, умылась холодной водой. Затем, нашла в кухонном шкафу початую бутылку местной настойки. Что-то вроде самогона и браги в одном