подозревала, что самомнение у драконов находится на просто недосягаемом уровне.
Риль почувствовала, как руки дракона начали сползать со спины вниз и запаниковала. Дергаться бесполезно, руки, словно в тиски зажали, не освободить. Остается… Она прогнулась назад, отвела ногу и с размаху ударила носком в голень, удерживающего её дракона.
– Ох, – выдохнул тот сквозь зубы, поморщившись, но объятий не разжал, – строптивая, – прошипел, – таких я люблю.
Громкий клекот, раздавшийся сзади, стал полной неожиданностью для обоих. Дракон, повернувшись лицом к противнику, мигом задвинул Риль за спину. Птица, разгневанной фурией, наступала на Ластиррана. Она профессионально перекрыла путь к отступлению, и теперь между ними и выходом на лестницу находился гигантский встопорщенный комок перьев с острыми когтями и мощным кривым клювом.
Глаза гронна покраснели, перья на шее встали торчком. Он неумолимо теснил незваных гостей к хрупкой ограде яруса.
Из-за широкой драконьей спины Риль не видела, что происходит. Воспользовавшись тем, что Ластиррану сейчас не до неё, она шмыгнула в сторону. Птиц никак не прореагировал на её маневр. Любопытно. Может ей не показалось, и гронны разумны?
– Хороший мальчик, хороший, – нежно проворковала девушка, делая пару шагов в сторону гронна.
– Назад, сумасшедшая! – рявкнул дракон. Риль не отреагировала, не до того. Гронн с интересом покосился в её сторону.
– Какой ты у нас красавец, а перышки – загляденье. Глазки желтые, как солнышко, – продолжала сюсюкать она, делая маленькие шажки к птице. Та вопросительно заклекотала и завертела головой. Птиц пребывал в нерешительности, то ли наглой двуногой клювом голову пробить, то ли того в чёрном по птичнику погонять.
Судя по звукам, раздающим у Риль за спиной, там шипело целое гнездо разъяренных змей, перемежая шипенье с драконьими ругательствами. «Асхарать» употреблялось особенно часто. Но перехватить её дракон уже не мог. Гронн находился слишком близко от девушки. Любое движение могло спровоцировать птицу на атаку.
– Лапочка длиннокрылая.
– Гро, – лапочка наклонила голову, с подозрением следя за девушкой.
– Клювокрылик, ты мой замечательный. Самый, самый лучший, – Риль постаралась вложить всю свою нежность в свои слова. За спиной подозрительно стихло.
– Я и не знал, что мой гронн такой, – от проёма отделилась фигура грейфа. Подошел к стыдливо притихшей птице, потрепал её по голове. Та прикрыла глаза и потянулась за рукой. Грейф встопорщил перья на шее.
– Не понимаю, чем вы его разозлили. Он очень дружелюбен к гостям и никогда не нападает первым.
Птица неожиданно сделала шаг в сторону Риль и, изогнув шею, подставила ей голову. Девушка, затаив дыхание, провела рукой по жестким перьям, запустила под них пальцы. Птица в блаженстве зажмурила глаза.
– Видишь, ты ему нравишься, – Дрыга с гордостью оглядел своего питомца и тепло улыбнулся девушке.
– Хрым, – подтвердила птица, подобравшись