покатились по грязи друг через друга, прочь от края ямы.
Через несколько секунд ему удалось остановиться, и к этому времени они с ног до головы вымазались в грязи и судорожно хватали ртами воздух. Он оказался лежащим на ней, ощущая тепло ее рослого гибкого тела, глядя в ее широко распахнутые удивленные глаза.
– Ну, это определенно не является частью ритуала, – сказала она, тихо хохотнув.
Смех у нее был грудной, и, несмотря на обстоятельства, Энтони не смог совладать с ответом своего тела, разгорячившегося от ее движений.
Он хотел что-то сказать, но смог издать лишь сдавленный стон, пока медленно пытался с нее слезть. Эти напряженные акробатические этюды вызвали в ноге жгучую боль, и, несмотря на прелесть его положения, неловкая поза лишь усугубляла страдание. Нужно было вставать с нее, но малейшее движение пронзало его тело мучительными стрелами боли.
Тем не менее он, стиснув зубы, напряг все силы, пытаясь вежливо ее освободить. Это было подобно изощренной пытке, и вскоре он весь взмок от напряжения.
Она ни слова не проронила во время всей этой возни, хотя, несомненно, ощущала его не менее остро, как и он каждый изгиб ее тела. Но прежде чем окончательно с нее встать, он ощутил, как по ее телу пробежала легкая дрожь. Издавая негромкие всхлипы, она заплакала.
– Черт, – сказал он тихо, чувствуя исключительную неловкость, перекатившись наконец на мягкую траву рядом с ней. – Я вас поранил?
Ответом на его вопрос стали усилившиеся приглушенные всхлипы, и прошло еще какое-то время, прежде чем он понял, что она не плачет, а смеется. Теперь уже ее веселье стало вполне явным, как хохот солдата, напившегося в первый раз в жизни.
– Мадам… – начал было он.
– Боже, я ведь действительно это сделала! – сказала она, отсмеявшись. – Я валялась с мужчиной на траве!
Схватившись за живот, она вновь захохотала.
– Мадам, – сказал он сухо, – я спас вас от падения в яму. Определенно, я не валялся…
– Нет, – перебила она его, – валялись! И я вам искренне благодарна за это. Это превосходное завершение моего ритуала. – Она приподнялась на локтях, продолжая хихикать. – Тетя Агата будет мною очень гордиться! Приглашаю вас к нам на чай.
Энтони заморгал, глядя на ее длинную шею. Ясно, она безумна. Он медленно сел, вытянув перед собой раненую ногу. Затем похлопал ее по руке, стараясь делать это ободряюще.
– Дайте мне минутку отдохнуть, и потом я помогу вам хоронить… то, чего вы лишились.
Подняв глаза, она устремила на него внимательный взгляд.
– Лишились? Что вы имеете в виду? Вы что-то потеряли?
Она огляделась, словно в поисках чего-то, спрятанного между деревьями.
– Разумеется, я ничего не потерял! – сказал он резким от раздражения голосом. – Вы лишились!
Обернувшись, она уставилась на него.
– Кости, – объявил он. – В яме.
– Кости? – переспросила она, явно смутившись. Вдруг лицо ее озарилось догадкой. – А, кости. И что с ними?
Он