Не припоминаю, чтобы я когда-нибудь произносил это слово, миссис Пирс.
Миссис Пирс пристально смотрит на него. Он вынужден добавить с мнимым беспристрастием судьи.
Разве в редкие минуты крайнего и справедливого возмущения.
Миссис Пирс. Еще сегодня утром, сэр, вы помянули этим словом свои ботинки, масло и хлеб.
Хигинс. Вот как! Но это же просто метафора, вполне естественная в устах поэта.
Миссис Пирс. Как бы это ни называлось, сэр, прошу вас не повторять этого слова при девушке.
Хигинс. Ну ладно, ладно, не буду. Это все?
Миссис Пирс. Нет, сэр. Присутствие девушки обязывает нас быть особенно аккуратными и опрятными.
Хигинс. Несомненно. Вы совершенно правы. Это очень важно.
Миссис Пирс. Ее нужно отучить от неряшливости в одежде, и нельзя позволять ей разбрасывать повсюду свои вещи.
Хигинс (подходя к ней, торжественно). Золотые слова! Я как раз хотел обратить на это ваше внимание. (Отходит к Пикерингу, который наслаждается этим разговором.) Именно такие мелочи, Пикеринг, имеют огромное значение. Береги пенсы, а фунты сами себя сберегут – эту пословицу можно в равной мере отнести и к нашим личным привычкам, и к деньгам. (Теперь Хигинс бросил якорь на коврике у камина с видом человека, занявшего неприступную позицию.)
Миссис Пирс. Да, сэр. В таком случае я попрошу вас не выходить к завтраку в халате или по крайней мере возможно реже пользоваться им вместо салфетки. А если вы еще будете так любезны и перестанете есть все с одной тарелки, и запомните, что не следует ставить кастрюльку с овсянкой прямо на чистую скатерть, то у девушки перед глазами всегда будет полезный пример. Ведь на прошлой неделе вы чуть не подавились рыбьей костью, которая ни с того ни с сего очутилась в вашем варенье.
Хигинс (снявшись с якоря, снова берет курс к роялю). Допускаю, что такое может произойти со мной – по рассеянности. Во всяком случае, не часто. (Разозлившись.) Кстати, от моего халата чертовски разит бензином.
Миссис Пирс. Верно, мистер Хигинс. Но если вы будете вытирать руки…
Хигинс (вопит). Ну хорошо, хорошо, хорошо! Отныне я буду вытирать их о свои волосы.
Миссис Пирс. Надеюсь, вы не обиделись на меня, мистер Хигинс?
Хигинс (смутясь при мысли, что его могли заподозрить в столь недобрых чувствах). Что вы, что вы, миссис Пирс! Вы совершенно правы. Я буду крайне осмотрителен при девушке. Теперь все?
Миссис Пирс. Нет, сэр. Не разрешите ли мне дать ей пока один из японских халатов, которые вы привезли из-за границы? Я просто не решаюсь снова надеть на нее старое платье.
Хигинс. Разумеется, разрешаю. Берите все, что хотите. А теперь наконец все?
Миссис Пирс. Теперь все. Благодарю вас, сэр. (Уходит.)
Хигинс. Знаете, Пикеринг, у этой женщины совершенно превратное представление обо мне. Я человек скромный и застенчивый. Мне до сих пор кажется, что я не такой взрослый и внушительный, как другие. И тем не менее она глубоко убеждена, что я деспот, домашний тиран и сумасброд. Почему –