пыли.
Над равниной раздалась серия свистков.
Учения подошли к концу.
Стоящий на холме офицер выругался и с чувством шмякнул кубком о землю. Недопитое вино окрасило траву каплями цвета старого золота.
– Проклятущее проклятие! Третий раз подряд?! Третий раз! Сколько я там тебе должен?
Его товарищ чуть улыбнулся в седые усы и сделал вид, будто подсчитывает что-то на пальцах. Оба прекрасно знали сколько, поэтому в возгласе было больше театральной игры, нежели истинного чувства.
– Тридцать шесть бутылок. Ты ведь удваивал всякий раз, верно? Девять, восемнадцать, тридцать шесть. Полагаю, будет прекрасно, если принесешь мне завтра вечером. – Мужчина с явным удовольствием глотнул из кубка, причмокнул. – Нектар из Ваех, на сто миль окрест ничто с ним не сравнится.
Стояли они на единственном в окрестностях холме, откуда прекрасно видели все, что происходит в степи. Холм имел слишком правильную форму, чтобы быть естественного происхождения, но какой бы народ и ради какой бы цели его ни насыпал – создал прекрасный пункт наблюдения. Они видели отсюда все: четкие маневры рыщущей вокруг хоругви, первую атаку, погоню, внезапное появление новых нападавших, «смерть» мага и командующего хоругвью капитана. И оба они знали: будь это не учения, не принадлежи нападающие к имперскому вольному чаардану, Меекхан потерял бы боевого мага, командира хоругви и с десяток, если не больше, солдат.
И притом – из элитного гвардейского полка Зеленых Глоток.
– Эта пятерка позади быстро бы погибла. – Офицер уже успокоился, поправил на плечах зеленый плащ с синей вставкой и махнул рукою. Адъютант в звании старшего лейтенанта тотчас же принес новый кубок и наполнил его вином. – Ты пожертвовал бы их в настоящей схватке?
– За боевого мага и командира? Ты всерьез? Аберлен, ты ведь прекрасно знаешь, что се-кохландийцы во время последней войны бросали, бывало, в самоубийственную атаку целые а’кееры, только бы достать одного из наших чародеев. Кроме того, будь у меня здесь не двадцать четыре человека, а двести, то через миг после смерти капитана они напали бы на остаток хоругви. Может, кто-то из этой пятерки даже и уцелел бы? А если и нет… ты полагаешь, что такой обмен – плох?
– Он куда как хорош. – Аберлен кисло скривился, но сразу же усмехнулся. – Но остальных твоих бандитов мы бы достали. Признай это.
Его товарищ махнул рукою.
– Выбери одного, – предложил он.
– Что – «одного»?
– Одного из них. – Он указал на маневрирующую группу. – Любого из моих, чтобы не говорить потом, будто я смухлевал. И трех самых быстрых своих всадников. Наперегонки, два раза вокруг холма.
У генерала загорелись глаза.
– Без фокусов? А, Генно? Никаких ям в земле или укрытых в траве лучников?
– Только конские ноги.
Они сошли с холма навстречу возвращающемуся отряду. Как преследователи, так и их противники уже знали, как закончились учения, но, несмотря