а потому в подобных местах частенько встречались вооруженные банды.
Дорога, которой они двинулись на север, в сторону Лифрева, сперва вела прямо и лишь через несколько миль проходила по местности, что называлась здешним людом Ланвареном. Ланварен был около тридцати миль в длину, более двадцати пяти – в ширину и много лет подряд представлял собой естественный оплот разнообразных изгнанников. Меекханский тракт пронзал его в имперском стиле, прорезывая насквозь холмы и перескакивая мостами через распадки. Однако во время войны все мосты были разрушены, а позже бо́льшую часть камней из дороги выворотили, чтобы строить из них городки и селения. Куда важнее дорог оказались охранные стены, и в связи с этим почти весь путь чаардану пришлось бы одолеть, путешествуя сквозь неосвоенные территории. Они этому нисколько не удивились, но Кайлеан все равно сердилась из-за этого.
Нет, призналась она себе через миг.
Не из-за этого.
Бердеф исчез. Не появлялся он уже три дня – с той минуты, как они приблизились к заставе, она же не понимала, в чем дело, и начинала раздражаться. Но и это было не всей правдой. Она выругалась себе под нос, заработав косой взгляд от Дагены. Она вовсе не была раздражена – она чувствовала приближение настоящей паники. Случалось, что Бердеф не показывался и по десятку дней, но всегда она инстинктивно ощущала его присутствие. Ведь ей не следовало всякий раз оглядываться на свои ягодицы, чтобы знать – ее задница все еще на месте. А нынче у нее было такое чувство, словно ей что-то ампутировали. Место пса заняла пустота, словно… словно он ушел навсегда. Именно поэтому была она столь раздражена, поэтому тот надутый чародей действовал ей на нервы, хотя, если хорошенько подумать, он всего лишь пытался на свой неуклюжий манер оставаться вежливым, – и именно поэтому она была столь зла на командующего Седьмым. Выиграла она дюжину бутылок вина, но отдала бы в десять раз больше, чтобы снова почуять привычное невидимое присутствие.
– Что происходит?
Дагена подъехала ближе, вперив в нее свои черные, чуть раскосые глаза.
– Ничего.
– Правда? Я ведь вижу. Дурные предчувствия?
Некоторое время они ехали молча, а Даг не настаивала на ответе. Это свойство пути в спокойной степи – обычный разговор может растянуться здесь на долгие часы и мили. Нет смысла спешить.
Наконец Кайлеан медленно кивнула. Дело было не только в Бердефе. Конечно, ее грызли дурные предчувствия, но она никак не могла их описать.
– А ты? Что говорят твои чудесные племенные украшения? – спросила она.
Дагена в молчании потерла кусочек кости, подвешенный у нее на шее.
– Ты когда-нибудь видела Большую Тишь?
Похоже, начался разговор, состоящий из обмена вопросами.
– Нет, – ответила она. – Но дядюшка мне о нем рассказывал.
Большая Тишь, безветренная завеса, штиль перед бурей. Называли это по-разному. Когда в степях начинался сезон ураганов и вихрей,