и множества детей. Затем ее величество удалилась, сославшись на то, что она беременна и быстро устает. Анна не опечалилась, когда Екатерина ушла в сопровождении своих фавориток: Марии де Салинас и Мод Парр. Анна не питала к королеве Екатерине неприязни, но неистребимый испанский акцент ее величества, который королю, видимо, казался очаровательным, она понимала с трудом, и Анну тяготило то, что королева требовала от своих фрейлин быть набожными.
Екатерина Арагонская проводила долгие часы в своей часовне, преклонив колени на голый каменный пол перед испанским распятием и скульптурными изображениями святых Маргариты и Екатерины. Ее величество ежедневно посещала службу, посвященную Пресвятой Богородице, каждую полночь и на рассвете вставала, чтобы отстоять заутреню и утреннюю мессу. Раз в неделю королева исповедовалась, независимо от того, совершила она грехи или нет, а каждое воскресенье причащалась. Также она постилась не только во время Великого поста, но и по пятницам и субботам и в канун дней святых. Ее величество не могла заставить своих фрейлин следовать ее примеру, но настаивала на том, чтобы после обеда им читали вслух отрывки из Святого Писания. Ее свадебным подарком Анне и Джорджу был прекрасно иллюстрированный часослов.
Иногда Анна задавалась вопросом: что король находит в своей супруге? Может, в постели она не такая уж и праведница? Улыбаясь этой мысли, Анна наклонилась и ослабила подвязки, чтобы их было легче снять.
Горничная Анны Мериэл сняла с нее венец и принялась гребнем расчесывать ей волосы. Невысокая и темноволосая, как и многие уроженцы Уэльса, Мериэл ничем не выделялась среди остальной прислуги сэра Уолтера Герберта, когда Анна только вошла в его дом. Лишь с течением времени она стала ей и подругой, и наперсницей. Мериэл бросила все и последовала за Анной, вернувшейся в Торнберри после смерти сэра Уолтера. Среди челяди герцога она зачастую была единственной, кто желания и потребности Анны ставил на первое место.
Сейчас Мериэл ласково улыбалась своей госпоже, глядящей в большое, в полный рост, зеркало, а затем наклонилась, чтобы прошептать ей на ухо свое благословение. Позади Анне были видны две леди Хангерфорд, украшающие брачное ложе. Декабрь не мог порадовать свежими цветами, но в их распоряжении было множество сухоцветов, которыми они все устлали, а разноцветные ленты были привязаны ко всему, к чему только возможно. Вся комната пропахла фиалковыми и жасминовыми духами.
Суматоха за дверью возвестила прибытие молодого супруга Анны. В комнату хлынули придворные, толкая перед собой Джорджа. Его освободили от богатого свадебного наряда так же, как только что и ее. Друзья позволили ему остаться в одной лишь сорочке, ниспадающей почти до колен, но тончайшая ткань была почти прозрачной.
Раскрасневшись, Джордж поспешил к кровати, но его спутники загородили ему дорогу, столпившись вокруг молодоженов. Скабрезные замечания и шуточки перемежались с требованиями подвязок Анны.
Готовая последовать