сказал Антон. – Вот этот человек с собачкой, по-моему, это такса, – это ведь работа Джузеппе Каппе? Я видел в каталоге. Наши партнеры хотели вернисаж устроить. Но это все такое хрупкое, фарфор, одна перевозка – трудно себе представить, во сколько встанет.
– Да! – радостно сказала Елизавета Петровна. – У меня довольно много его работ. Но, как видите, моя коллекция весьма демократична. Здесь есть и совсем простые игрушки. Я покупаю то, что кажется мне совершенным. Очень люблю такой мини-формат. Если вам интересно…
– Конечно. Сейчас я, правда, жутко не выспался. А в субботу, если вам удобно, записываюсь на экскурсию.
– Договорились! – рассмеялась Елизавета Петровна. Оказалось, что у нее тоже красивые зубы и ямочки на щеках. Да, открытия нас ждут там, где мы их не ищем.
Теща вышла с пакетом из квартиры, они собрали Верону и тоже вышли на улицу. Было совсем темно.
– Я не понял, куда она пошла. В доме, что ли, к кому-то?
– Да, – ответила Таня. – У мамы приятельница есть на восемнадцатом этаже. Сейчас уехала в санаторий, попросила маму кормить ее кота. Британца.
– О как! Живых котов твоя мама тоже любит?
– Больше, чем собак, но меньше, чем коллекционных. У нее их сотни. Как здорово, что ты сумел найти к ней подход! Она ведь очень гордится коллекцией. Ты никогда не интересовался, она думала, тебе это непонятно или не нравится. А ты Каппе знаешь!
– Еще бы! Таня, ты в курсе, сколько стоят эти миленькие скульптурки?
– Отвечу, как ты. Еще бы! Мы поехали в Италию, когда я была в депрессии после ухода мужа и потери работы. Я просто физически не могла себя собрать, чтобы как-то побороться с судьбой. И тогда мама взяла все свои сбережения – не очень много, но что-то было – и мы поехали в Италию. Я попала в сказку, пришла в себя. И мама сказала, что мы купим мне новый гардероб, чтобы я сбросила с себя этот брак и эти невзгоды, как старую шкуру. К слову, особо гардероба у меня и не было. И нет… Он мне не нужен, если только самые необходимые вещи. Но тогда, там, в этой атмосфере тепла и веселья, мы ходили и смотрели на витрины, выбирали. Обсуждали. И нечаянно наткнулись на маленькую лавочку, где были эти фигурки. Тут-то я поняла, что такое коллекционер. Что с мамой произошло! Это был такой восторг, такая жажда, что ли… Страсть. Я сразу сказала: покупай! Не нужны мне эти тряпки. Цены – да. Впечатлили. Самая дешевая штучка у нас стоит тысячу евро, есть и за пять. Дальше я уже не вникала. Довезти это – отдельная была проблема. Но в результате мы обе были очень довольны. Мы обе вылезли из старой шкуры. Я вскоре спасла Верону, она и стала моей коллекцией, талисманом, стимулом. Мама обладает своими сокровищами. Пришлось, конечно, браться за любую работу. Но все было ничего. На плохих людей не нарывалась. А потом вообще… Ты!
– Да. Теперь все понятно. Знаю некоторых коллекционеров. Если бы я раньше выразил восторг, Елизавета Петровна не смотрела бы на меня год, как на полено, из которого еще не сделали Буратино.
У них был по-настоящему теплый, приятный, семейный ужин. Сырники, похожие на