Это мысль. Вот где его слабость… соблазн видимости. Анкрен не любила тратить свой Дар без особой надобности, но, может, стоит показать Прокопу что-нибудь этакое… поиграть с его внешним видом?
Во всем остальном она полагалась на вдохновение.
За размышлениями она успела подняться на вершину замковой горы и оказалась перед распахнутыми створками ворот. Подлинные ворота замка, те, что были при Йосселингах, дубовые, обитые бронзой, пропали вскоре после войны, и никто не мог сказать, что за умелец их вывез. Анкрен не спрашивала, были ли нынешние ворота теми, что пережили атаку жандармов, но похоже было на то. Створки дверей сколачивались безо всякой оглядки на красоту, они должны были только защищать дверной проем. Сверху донизу их покрывали вмятины, выщербины, следы огня. Кое-где светлели заплаты.
Ворота, сколько помнила Анкрен, были открыты почти всегда. Сейчас тоже, и Анкрен спокойно прошла под навеки приржавевшей к арочному проему решеткой. Ее никто не окликнул, при том что за ней, возможно, наблюдали. Но в Бодварском замке не стали бы поднимать тревогу из-за одинокого путника, тем более – путницы. К тому же Анкрен шла не торопясь, а значит, никаких опасных вестей не несла.
Как выглядел замок, будучи воинской твердыней или дворцом, Анкрен не представляла, да и не пыталась. Действительность же превосходила всяческое воображение. Если основа – стены и главные башни, – несмотря ни на что, сохранила свой прежний вид, то все постройки последних столетий – оранжереи, висячие башенки, лестницы, балконы – сильно пострадали, разрушенные случайно или преднамеренно. Когда беглецы из портовых городов пришли в замок, они поначалу держались кучно, ночевали вповалку в большом зале дворца, разводя костры прямо на мраморном полу. Со временем они расползлись по всему замку, захватывая помещения по своему вкусу, благо места хватало. Сейчас, пожалуй, хватило бы у них и денег, чтобы привести замок в порядок, но об этом никто не заботился. Жили как хотели и где хотели: в башнях и погребах, кухнях и бывших господских покоях. Перекрытия и лестницы чинили подручными средствами либо, наоборот, рушили. Делалось это не столько для удобства, сколько для безопасности – временами между жителями замка вспыхивали стычки, и каждый старался, чтоб его жилье было в недосягаемости. Прокоп в этом отношении не стал исключением. Вместе со своей сожительницей Калли он облюбовал башенку на северной стороне, нависавшую над морем. Каменный переход к ней вдоль крепостной стены обрушился черт знает когда, и его заменили дощатым настилом, а доски, говаривал Волчья Пасть, всегда легко убрать.
И так по всему замку: уродливые надстройки, зияющие провалы, лестницы, уводящие в никуда…
Ворота, как и прежде, были одни, но Анкрен не поручилась бы, что это единственный выход из замка. Кроме того, здесь учли опыт последней осады и выдолбили в отвесной скале лестницу, по которой можно было спуститься к морю. Об этом Анкрен рассказывали, но лестницу не показывали, уверяя, что посторонний ее никогда не найдет.
Когда