Ксюша была прекрасна в моих глазах. Белокурая, естественная, с долей какой-то наивности во внешности – она была не похожа на других девочек, с которыми мне приходилось общаться. Когда мы начали встречаться, она только-только поступила в университет на экономический факультет, а я учился уже на четвёртом курсе, был куратором в её группе. Мы долго не спали друг с другом. И не получалось, и не хотелось. В тот вечер, когда мы переспали, на следующий день после похорон бабули, кстати, – прямо через час после переезда, – я понял одну занятную вещь. Ксюша оказалась бревном, но бревном не простым, а кирпичом. Кирпич – это следующая стадия после бревна. Она была неподвижна, но необъяснимо груба. Со временем что-то изменилось, а к чему-то я привык. Но факт остался неоспоримым, – кирпич. Да и лицо у неё было похоже на кирпич…
Магнит у входной двери в подъезд Аллы не работал, поэтому я зашёл внутрь без особого труда. Снова поднимаясь по лестнице наверх, я позволил образу Аллы вернуться в мою голову.
Ступенька за ступенькой и шаг за шагом раздавались во мне учащающимися ударами сердца, я всё сильнее сжимал деньги в кармане. Я начал понимать, что просто должен сделать это.
Я остановился посреди лестницы и согнулся, вцепившись в колени. Голова немного закружилась, но сразу перестала. Мне не удавалось выпрямиться обратно: звонкий гул по всему телу, как удар по медному гонгу, сотрясал органы и конечности, прогоняя мысли из головы, оставляя там лишь рой бесноватых мух, кружащихся вокруг тусклой лампочки, от которой исходило лишь ощущение гнева, а вокруг была лишь пустота. Изо всех сил я выпрямился, запустил руки в волосы, убедившись в том, что голова была ещё на месте, после чего закурил. Спёртый воздух в подъезде смешался с жарким сигаретным дымом, и мне стало очень душно. Я бросил сигарету в сторону и подошёл к двери.
Алла встретила меня в нижнем белье: уже в чёрном бюстгальтере и уложенными в пучок волосами. Она молча подошла, схватила за ворот пиджака одной рукой и потянула за собой. Волнение испарилось, оставив меня наедине с животным началом. Бросив меня на диван, она обошла его кругом, демонстрируя своё тело, и протянула мне мой недопитый виски. Я протянул руку, чтобы взять его:
– Сначала деньги, потом мы, – сказала Алла, чуть-чуть приблизив к себе стакан.
– Держи, – я протянул деньги.
Я допил виски, и она села на меня сверху. Проводя языком по моей шее по направлению к уху, она вставила в мои рёбра десять красных ногтей.
– Очень жаль, конечно. Ты, скорее всего, неплохой любовник, – она встала с меня и закурила. – Я всё!
Она прокричала это в закрытую дверь. Я не мог до конца понять, что происходит, пока из двери не вышел огромный мужик в кожаной куртке и серых хлопковых спортивных штанах. Рожа у него была красная, а ноги обуты в домашние тапочки. Алла зашла в ту комнату.
– Тём, – сказал он с ухмылкой, – тебе пора домой.
– Это то, о чём я думаю?
– Да, Тём, оно самое.
Алла вернулась в комнату уже в спортивной кофте с капюшоном