Я все еще плакала, меня трясло, в голове бились мысли, за что? Почему? Почему это происходит со мной снова?
Мы забрались с ним в кабину, и машина поехала к вокзалу. Я смотрела в окно на улицы и дома, которые были еще целыми. Мимо стала проплывать моя школа, окна которой мертво мерцали. Почти всех учеников эвакуировали, с кем могла я попрощалась. Особенно с Димой Кудрявцевым, которого я обещала называть по имени в новом учебном году, а получилось вот так. Он старался сдержать свои слезы, но не смог. И мы плакали с ним вдвоем, обнимаясь, перед тем, как он уехал. Я тогда долго гуляла по пустеющему на глазах городу.
Вокзал напоминал дурдом. Кричали дети, ругались мужчины и женщины. И было просто море народу! Все хотели попасть на этот последний поезд.
– Так Ева, – прорычал Николай, – нам нужно на перрон. Я держу оба чемодана, а ты держись за меня, крепко держись!
Я вцепилась в него, и опустила свою голову, чтобы не видеть этих людей. Николай сделал звериное лицо и потащил меня сквозь толпу. За нас стали цепляться, пару раз меня чуть не оторвали от Николая, но он прижимал свою руку, в которую я вцепилась, к своему телу, помогая мне держаться за него. От страха я стала немного подвывать, думая только об одном, как бы выбраться на перрон.
Но когда мы вышли на него, легче не стало! Николай упорно тащил меня дальше.
– Сиди здесь Ева, – сказал он, ставя оба чемодана. – Никуда не уходи, поняла меня?
Я кивнула головой не в силах произнести ни слова и села на чемоданы.
Он оглянулся и подозвал молодого солдата, который стоял возле одного из вагонов.
– Это моя жена, она беременна, я главный инженер завода, который эвакуируют, головой отвечаете за нее.
Солдат вытянулся и кивнул головой.
Николай побежал дальше по перрону, а мы с солдатом остались вдвоем, не считая снующих пассажиров.
– Вам страшно? – спросила я у солдата.
Тот посмотрел на меня. Совсем молоденький паренек, который был, скорее всего, курсантом, какого-нибудь из училищ города.
– Очень, – честно ответил мне он. Я протянула свою руку и погладила его по руке.
– Вы держитесь, – сказала я, потому что больше не знала, что ему сказать, ведь я уезжала, а он оставался здесь.
Он кивнул мне головой и нахмурился.
Николая долго не было, у меня уже затекли ноги и спина. Я крепко прижимала к себе сумочку, как самое дорогое, что у меня было. Солдат хмурился и хватался за свою винтовку, которая была в его руках, когда кто-то проходил слишком рядом со мной, охраняя меня.
– Так все Ева пошли, – ко мне подбежал мой муж, и я тут же встала с чемоданов. – Спасибо, – он пожал руку солдату, тот откозырял нам и снова встал на то место, с которого его позвал Николай.
Мы стали продираться на свои места. Народу было много, Николай тащил оба чемодана и меня. Немного радовало и успокаивало, что вагон был купейным, видимо для высшего состава завода. Николай с трудом открыл дверь, затолкнул сначала меня, а потом зашел в него сам. В купе уже сидели две