о семейной реликвии. С годами становишься сентиментальным и приучаешься ценить вещи, с которыми связаны волнующие воспоминания. Я хочу, чтобы этот сувенир вернулся ко мне, вот и все. У вас найдется карта Чантеомы?
– Дома найдется.
– Значит, посмотрим карту и ночью съездим. Этот предмет для меня – все равно что засушенный цветок, который навевает воспоминания о прошлом. Или трогательный подарок возлюбленной. У вас, наверное, есть возлюбленная?
– У меня их много.
Клиент удрученно покачал головой, но оставил это заявление без комментариев. Потом добавил, словно поставив точку в споре:
– Я щедро заплачу вам за помощь.
Губернатор сидел в своем кабинете на десятом этаже. Опущенные жалюзи скрывали от него панораму Венеды. Видеофоны и телефоны молчали, в кабинет никто не заглядывал: все уже знали, что властитель Чантеомы сегодня в дурном настроении. Утром он обругал охранников, пнул корзину для мусора около лифта, выгнал уборщицу и подписал приказ об отставке комиссара полиции. Несмотря на это, не полегчало.
– Шлюха… – пробормотал он, опершись локтями о стол и сжав ладонями голову. – Грязная дешевая шлюха…
У него и раньше бывали неудачи с женщинами, но вчерашнее не лезло ни в какие рамки! Вначале все складывалось хорошо: Карен сидела рядом с ним на заднем сиденье лимузина и слушала его с загадочной непроницаемой улыбкой, даже не пыталась сбросить его руку со своего колена. Когда приехали в резиденцию, сонная горничная сервировала стол на четыре персоны в маленькой гостиной – легкое вино, фрукты, сладости. Губернатор рассчитывал через четверть часа выгнать Лионеллу с Илси (он нуждался в их присутствии ради соблюдения приличий, чтоб не поползли сплетни) и остаться с Карен наедине… А дальше все пошло наперекосяк.
Она перехватила инициативу и начала рассказывать об экспедициях, в которых принимала участие, о стычках с тигонцами, слакианами, адикайцами, бекрами и кем-то там еще (получалось, что мирные шелконские археологи на чужих планетах только и делали, что дрались со всеми подряд), о памятниках древнего зодчества. Лионелла глядела на гостью, склонив голову набок, с ехидной гримасой. Если к мужчинам она относилась по-разному, в зависимости от того, оказывали они ей знаки внимания или нет, то женщин ненавидела – за исключением болезненно робких, непривлекательных и в придачу страдающих тяжелыми недугами (такие могли рассчитывать на жалостливо-покровительственное участие с ее стороны). Особенно Лионелле не нравились красивые молодые женщины. Сталкиваясь с ними, она стремилась лишить их душевного равновесия и всегда преуспевала – ее ужимки, взгляды, ядовитые замечания неизменно достигали цели. Ни одна служанка не продержалась в резиденции больше месяца, Наоми в присутствии золовки едва ли не теряла сознание, даже Петра ее побаивалась. А Карен Мьян ее попросту игнорировала! Губернатора, привыкшего к непобедимости Лионеллы, это поразило: он не улавливал в поведении Карен ни скрытых усилий, ни рисовки – видно было, что на Лионеллу ей наплевать. В конце концов та занервничала и насупилась,