«этюд»… «Вообрази, что ты открываешь банку кильки в томате, а там – живая змея…»
Он не выдержал и улыбнулся.
В любом случае можно и задержаться на недельку. Просто погулять… А то он и столицы-то не видел. Пока нашли институт, пока нашли комнату, чтобы поселиться… Комната тесная, на кухне вечно сидит старушка-хозяйка. Но кто сказал, что у тети-Вериных родственников будет уютнее…
– Эй, иди, там ваши оценки вынесли, – сказал ему долговязый парень-первокурсник.
И Влад пошел.
В экзаменационном листке, украшенном очень неудачной Владовой фотографией (выпученные глаза, нос картошкой, волосы торчком), красовалась кособокая пятерка. У прочих ребят, сдававших с ним «в серии», были тройки, и только у одного – «четыре».
…Запустили девчонок. Влад остался поболеть за Агнию – за чужими спинами; девчонки выходили из аудитории красные, бледные, гордые, растерянные, испуганные…
Потом вынесли оценки. Влад видел, как Агния первой схватила свой листок…
И как ее перекосило, как задрожали губы.
Влад рванул к ней, маневрируя между потными абитуриентками; двойки не было. Но Агния получила «три», а это означало – почти конец.
Каждое утро, просыпаясь, он первым делом думал о Димке.
Жалко родителей.
Димка в больнице – или уже нет?
Димка в реанимации – или все-таки обошлось?
Он тосковал по Ждану, по Марфе, по Антону, даже по самым неприятным своим одноклассникам неожиданно остро тосковал. Он вспоминал, как в восьмом классе они чуть было не поехали на экскурсию в столицу, но что-то в последний момент сорвалось; вот было бы здорово, если бы они вместе гуляли по этим улицам!
Абитуриенты театрального казались ему чужими и глупыми. Вот если бы ребята были здесь…
Он тосковал – и немного стыдился собственной сентиментальности. Таскал в сумке выпускную фотографию – не официальную, а любительскую, сделанную чьим-то папой. Очень удачный снимок: они всей оравой спускаются со школьного крыльца, ночь теплая, выпускной вечер в разгаре…
Иногда в нем поднимались смутная злость, обида и раздражение. По какому праву он лишен возможности видеться с друзьями? Кто сказал, что он должен исчезнуть из их жизни навсегда?
В тот день, когда они вместе с Димкой шли рассветными улицами, – все было понятно. Печалило, но не вызывало сомнений; теперь Влад не был уверен, что поступает правильно.
Почему? По какому закону? По чьему произволу? А вот он хочет вернуться домой и увидеть Димку… А почему нет?
Мама видела, что с ним творится неладное, но не пыталась ни о чем спрашивать. То звала на прогулку, то подсовывала учебник химии…
Каждое утро, просыпаясь, Влад думал о тех, кого оставил, наверное, навсегда.
– Ты не разговариваешь со мной, потому что у тебя «пять», а у меня тройка?
– С чего ты взяла, что я с тобой не разговариваю?
– Почему ты отворачиваешься, когда меня видишь?