* *
Надя должна была помнить Иосифа с младых ногтей. На берегу моря в Баку, куда Надина семья перебралась из Тбилиси, трехлетняя девочка тонула, и молодой Сталин спас ее. Ольга Евгеньевна, Надина мама, и Сталин были ровесники, обоим по 23. Надина бабка, Магдалина, жившая в грузинском селе Дидубе, была цыганских кровей. Цыганская кровь пламенела в чертах облика, в страстном характере Ольги. Уже имея четырех взрослых детей, Ольга могла вдруг остановиться и вскрикнуть: «Воли мне, воли!». Что случилось на бакинском морском берегу? Были ли Ольга и Иосиф знакомы раньше, или он оказался случайным спасителем незнакомого ребенка? А может, маленькая Надя, очутившись отчего-то без присмотра взрослых, нарочно упала в воду? Чтобы привлечь их внимание? Или наказать за что-то, как это бывает и в детском возрасте, и старше? Не отозвалось ли в Наде 1932 года рефреном то, что в первый раз имело место в 1903 году?
Говорили, что Сталин бросил жене однажды в минуту ссоры: тебе известно, что ты моя дочь?!.
Так это или не так, мы, по всей вероятности, никогда не узнаем.
Белое нарядное платье было перепачкано мазутом летом 1903 года. Черное выходное платье было перепачкано кровью осенью 1932 года.
Надежда Аллилуева покончила с собой в ночь на 9 ноября по возвращении домой после праздничного ужина, на котором отмечалась очередная годовщина Октябрьской революции. Маленький вальтер, из которого она застрелилась, был подарен ей братом Павлом в Германии, где он работал в торгпредстве и куда она заехала к нему по дороге на воды за два года до смерти. У нее были нелады со здоровьем. Не только с нервами. Какая-то болезнь подтачивала ее изнутри, отчего врачи посоветовали ей поехать в Карлсбад. Воды не помогли. Кажется, требовалась операция. Последние месяцы и недели она была невесела. «Все надоело… все, и дети». Эта фраза Надежды Сергеевны, которую нередко цитируют, – убийственное доказательство краха, который потерпела ее любовная и семейная жизнь. Просто жизнь.
Сталин был на двадцать два года старше второй жены. И на восемь – старше первой. Его венчанная жена – Екатерина, Катя, Кето, сестра друга-подпольщика Алеши Сванидзе.
Дореволюционный Тифлис. Горбатые улочки. Дома с висячими верандами. Дворы, где сушится белье и стоят длинные скамейки и столы. За ними соседи и родственники пьют по праздникам вино, едят долму, лобио, сациви, а если позволяет достаток, то и шашлык из барашка. Проезжает пролетка. В ней сидит полная знатная пожилая дама в шляпке. Другие – не дамы, не знатные и не в шляпке – провожают ее долгим взглядом. Одна из них – тоненькая, стройная как козочка, с большими глазами и нежными чертами лица. Шестнадцатилетняя Катя Сванидзе. Она смотрит на даму, дама смотрит на нее. Пожилая особа охотно поменялась бы местами с юной.
Иосифу приятно, что на Катю глазеют. Он и сам любуется своей козочкой. Они гуляют по вечернему Тифлису, он предлагает ей зайти в кофейню, она с испугом смотрит на него: это же дорого. У него есть деньги. Небольшие, но все же. Большие – партийные.