ударить в медный, ослепительно блестящий на солнце гонг.
– Не резерв, а резервуар, вы хотите сказать, – неизвестно зачем поправил он. – То есть пылесос нам не освоить, верно?
– Верно, – преданно согласилась Валя и моргнула.
– Так, значит, продаем пылесос?
– И давно пора, – согласилась Валя и махнула рукой, – а я и тогда говорила, такие деньжищи на ветер бросать!.. Все равно мне не уследить, если он верхом пойдет, а Виталька сказал, как бы замыкания не вышло, там же провода кругом и вода в самое нутро налита! Да и что это за уборка, щеткой возить! Лучше все равно не вымоешь, чем руками-то! А я во все углы залезу, отовсюду пыль соберу!
– Да ведь удобней пылесосом! И быстрее, и сил меньше тратишь, и наклоняться не надо, – завопил Волков. – Вы же молодая женщина, Валя, что ж вы себя не жалеете?
Валя насупилась и засопела:
– А кто нас когда жалел? Нас никто и не жалел никогда! При советской власти еще кое-как жили, а при нынешних... – Тут она понесла какую-то чепуху, которую Волкову тошно и стыдно было слушать.
Изменить ничего не удастся.
Пылесос осваивать неохота, это долго и трудно, лучше уж без него. Современные моющие средства – куда там, химия одна, небось и инструкцию читать неохота.
Мы лучше по старинке, тряпкой, пятой точкой вверх, и так целый день, а потом будем жаловаться соседке на свою невыносимую долю и сына Василия. Чем пылесосы покупать, лучше б денег прибавили, так мы бы на них новый телевизор справили, шириной с окно!.. Сидели бы перед ним, семечки лузгали и ругательски ругали то, что в нем показывают. Вот это жизнь!..
Волков обошел Валю, взялся двумя руками за мешок и спросил:
– Куда его? К лифту?
– Ой, да что вы, Павел Николаич, да я сама, куда вы такую тягость хватаете!..
Большими шагами, таща мешок на вытянутых руках, Волков дошел до лифта и плюхнул его на пол. Мешок раскрылся, и поверх бумаг, чайных пакетиков и еще какого-то офисного мусора, Волков увидел россыпь коричневых окурков.
Такие сигареты он уже сегодня видел. Не простые сигареты. Особенные.
– Валечка, – спросил Волков, позабыв о пылесосе и о том, что ничем нельзя помочь, разве что мешок поднести, – окурки вы откуда вытряхнули? Ну, вот эти, которые сверху?
Уборщица приблизилась и с интересом заглянула в мешок:
– Так это вон оттеда! – И она показала рукой в коридор, продолжавшийся за лифтом. Там была только одна комната. – Я пришла, вонища, хоть беги вон! Ну, думаю, небось всю ночь курили! А убрать за собой, ну хоть на площадку вынести, так это нет! А еще культурные люди, на машинах ездиют!..
– Ездиют, – согласился Волков, – это точно.
Вспомнив про машину, он пошел было в свой кабинет, но Валя его остановила.
– А что, Павел Николаич, когда хоронить-то будем покойника? – И она пригорюнилась. – Надо бы в церкву сходить, все по-людски сделать, а то ведь...
– Я пока не знаю, Валя.
В его кабинете в пепельнице лежали два окурка, его собственный, и точно такой же, какие он видел в мешке.
И что это значит?