многих поколений упрямых, решительных и безжалостных аристократов.
Та же кровь текла и в его жилах, но почему-то Картер не отличался подобными качествами. Или они еще не успели в достаточной степени в нем развиться?
По расчетам Картера, герцогу и леди Одри потребуется всего несколько минут, чтобы подойти к нему. Вслед за этим последует представление, пустой разговор, после чего ему придется пригласить леди Одри на танец. Когда с этой неприятной обязанностью будет покончено, он сможет уйти. А утром сообщит герцогу, что юная леди его не заинтересовала.
– Желаю удачи, друг мой. – Бентон хлопнул Атвуда по спине. – Как бы ни хотелось мне остаться здесь и поразвлечься, наблюдая, как ты разыгрываешь из себя дурака перед невинной Одри, но карточные столы зовут. Пойдем со мной, Даусон.
Питер Даусон поспешно перевел взгляд с одного приятеля на другого:
– Может, Атвуду требуется моральная поддержка?
– Нет, черт возьми! – решительно ответил Картер. – Советую вам обоим спасаться, пока есть возможность.
Оба джентльмена скользнули в толпу, которая, к счастью, заметно уменьшилась. При этом Даусон выглядел озабоченным, а Бентон заметно веселился.
Картер снова взглянул в сторону отца и увидел, что теперь они с леди Одри вовлечены в разговор с графом Уэссексом. Это давало Картеру время собраться с мыслями и успокоиться. Вдруг герцог обернулся и встретился глазами с сыном, слегка наклонил голову в приветствии, затем стальным взглядом подал знак.
Маркиз ощетинился. Очевидно, отец подзывал его к себе. Разумно было бы подчиниться, но ноги Картера словно приросли к полу. Герцог подал знак во второй раз. Глаза его потемнели. Глаза Картера тоже потемнели, но он так и не сдвинулся с места.
По давней привычке он держал в узде свой разгорающийся гнев. Было бы неприлично и бессмысленно дать волю своему недовольству и возмущению в столь людном месте. Нет, серьезный разговор нужно вести наедине, потому что это дело следовало уладить только между ним и отцом.
Хотя Картер и не хотел этого признавать, но даже на таком расстоянии было видно, что бедра леди Одри под юбкой ее шелкового платья необычайно широки. И хотя лицо оказалось довольно привлекательным, вид у девушки определенно был туповатый. Черт бы побрал отца с его привычкой вмешиваться!
Герцог и леди Парсон закончили разговор и снова начали продвигаться прямиком в его сторону. Внезапно инстинкт самосохранения Картера взбунтовался.
Его отец держался с леди Одри очень предупредительно, почти покровительственно. Это опасно. Прежде герцог позволял Картеру отвергать женщин, которых ему представлял, после единственного бурного обсуждения между ними, даже если не был согласен с позицией сына. Но по мере приближения тридцатого дня рождения Картера – отпраздновать который предстояло всего через несколько месяцев – герцог становился все более непреклонным.
Маркиз всерьез опасался, что на этот раз ему вряд ли удастся так легко отклонить выбор отца. Слабый запах лаванды