зацепил пятернёй горсть квашеной капусты, отправил в рот, похрустел, поцокал языком, заценил вкус и продолжил: – Клянусь самим сатаной и всеми его присными, шо не посмел бы подойти к двум таким достойным людям с недостойным предложением. Я ж не мелкий бес, шоб вас на какие ни есть лохотронства разводить! А вот шо кузнец и паныч слыхали про Сорочинскую ярмарку у позапрошлом годе?
– Ох и знатная пропорция была! – Нимало не заплетаясь языком, но слегка осоловело поблёскивая глазками, Вакула задумчиво налил себе третью, вежливо привстал, произнёс короткий тост «за соучастие!» и уточнил: – Так же ж та ярмарка у Сорочинцах каждый год по осени шумит, добрые люди что могут продают да покупают, отчего ж нам о ней не знать?
– Да от того, что всё знать невозможно, – поправил друга догадливый Николя. – Так вы, Байстрюк, не знаю, как вас по батюшке, похоже, хотите поведать нам занятную историю. А не будет ли в том греха?
– За то рог даю! – громко поклялся чёрт, крутя длинный ус. – Нет и не будет вам греха, коли историю мою выслушаете, а там уж и поступайте, як вам честь козацкая подскажет!
– Ещё по одной? – предложил Вакула, но гость уже начал своё повествование…
– А ведомо ли вам, паны-браты, что село то, Сорочинцы, не на простом месте стоит? Да и то сказать, разве ж кто хозяйство огромное наугад ставит? На перекрёстке семи дорог, на семи ветрах, во чистом поле, так, чтоб откуль ты ни шёл, а ярмарку миновать никак не можно было. Известно ведь, что нет того товару, чтоб на Сорочинской ярмарке сыскать нельзя! Чего там только нет: и пшеница, и соль, и мука, и горшки, и ложки, и кони татарские, и нижегородские волы, и голландские куры, и фрукты всякие турецкие, сыры кругами, величиной с колесо от комиссаровой брички, и варенуха французская янтарного цвету, клопами пахнущая, а уж скока всего распрекрасного бабы да девки покупают, про то и представить трудно! Бусы да мониста, серьги да кольца, ленты да ткани, кружева да черевички, чего только не сыщешь на ярмарке. И всё бы то было добре, да вот в позапрошлом годе появился там один важный польский шляхтич…
– И шо вин? Задумав всих нас поворотить в католики?!
Чёрт вздохнул, наполнил стопку вспыхнувшего кузнеца и успокоил:
– Та не! Шо вин, совсем дурной? С глузду спрыгнув?! Не, поставил он себе лавку, пошлину заплатил пану голове, всё честь по чести, да и торговлю завёл. А сказать чем… тьфу, срамота, честному козаку и выговорить-то такое неудобно! Рубахи женские нижние с кружавчиками по подолу на всё людское обозрение выставил, а?!
– Срамота-а… – серьёзно признал Вакула, оборачиваясь за поддержкой к другу.
– Нижнее бельё, – пожав плечами, кивнул Николя. – Ну и что? В Польше, Венгрии да землях немецких все такое носят. В чём же беда?
– Дак вот на первый взгляд и ни в чём. – Чёрт скептически хмыкнул и вновь смачно захрустел капустой. – А только бабы да девки красные шибко за товар ухватилися, бо брал за то красавец-шляхтич всего один поцелуйчик! У губки!
– Недорого.
– Так-то оно так, да только… Наутро исчез тот шляхтич, а с ним и полсотни девок без следа пропали!
– Та