угрозы не представляет. Но остерегайся появляться там! В Нинилаке убиты все представители Родни, восстание можно подавить только силой оружия. Если Бабушка прикажет тебе следовать туда, знай, что это ловушка! До прибытия войск в город не суйся. И вообще – плюй на листики и двигайся к дому. Время не ждёт. Римовалс».
ИЗ ДОНЕСЕНИЯ, ПОЛУЧЕННИОГО АГНИ ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
«…после смерти Валсидалва и пожара в Доме Дружбы мы и сторонники Римовалса – единственные силы. Но поодиночке нам старого прохвоста не свалить. Если ты велишь идти на союз с Римовалсом, мы не поколеблемся и минуты. Но решать нужно сейчас: прохвост слаб как никогда, но может что-то такое удумать, чтобы снова оказаться на коне. Как не хватает нам твоего присутствия! Возвращайся, как только можешь быстро! Время не ждёт. Преданная тебе сестра Янат».
А Йегрес той ночью вновь получил бутыль целебного снадобья, и – спасибо ему! – злой, неудобный, опасный мир уплыл куда-то к дьяволам, и перед йегресовым взором предстал райский уголок неизвестного городка у моря, где хватало места и пенистому прибою, и обширному песчаному пляжу, и виноградникам, и белым домикам в тени садов, и зелёным холмам, окутанным дымкой раннего утра и, главное, – ему, Йегресу, беззаботному, загорелому, босому. С большой плетёной корзиной, полной крупной варёной кукурузы, он выходил днём на пляж, где валялись богатые бездельники-отдыхающие, и кричал зазывно: «Кому кукурузы?! Берите кукурузу! Полтантала за пять штук! Лучшая кукуруза на побережье!» Тем он и жил до самого рассвета, до конца сновидения, подаренного прекрасным снадобьем, запрещённым за якобы опасное воздействие на разум. Говорят, раза два попробуешь – и уже не отвыкнешь. А надо ли отвыкать-то? В этом гнусном мире и так слишком мало радостей, слишком мало, считай – совсем нет…
Почти месяц не брался за перо. Дома даже аппарат не включал. Грустно как-то, пусто, и писать не хотелось. Для кого писать-то? Где он, кто он – «друг-читатель»?! Кого и чему могу я научить? Взрослые люди – такой народ, что им всё уже давно ясно. У каждого – сложившийся взгляд на мир, и не мне переделывать его. Что я, со своим скудным опытом городской жизни, жизни секретаря в ЖЭКе, могу им открыть нового? Ведь они уверены, что всё постигли. Ведь для них искусство – часть сферы обслуживания.
Несть пророка не токмо что в своём отечестве, но и в своём времени. Скучны им будут мои описания. Единая надежда моя – молодёжь. Эти жадны до нового, восприимчивы… Только молодёжь сейчас… Уж такая целеустремлённая – просто спаси Господи! Тоже – всё знает. Куда, зачем, почем, что можно, что нет, когда надо, что полезно, кто есть кто… Юноша пылкий со взором горящим – ну! Впрочем, если и найдётся такой юный «друг-читатель», вырастет – всё равно свиньёй станет. Вот и пиши.
В частности, Ясав не мог понять одного: что значили слова пророка «смотри для другого». Яса был глазами и ушами Бабушки и смотрел для него. Так, может быть, пророк советовал найти другого хозяина? Или же он имел в виду, что смотреть надо для другой цели?.. Ясав приметил, что и другие члены Комиссии