шёл он по лесу. Лес блестел, серебряно искрился – это листья, тысячи листьев, облитые дождём, отражали скупые лучи солнца, пробившиеся сквозь тучи. Окружённый этим сверканьем, Ясав вышел к реке. Её узкое русло будто было прорублено сквозь лес: ни отмелей, ни песка – вода подходила к корням деревьев. Была осень. Жёлтые, коричневые, красные листья устилали землю, и вся река была так плотно покрыта ими, что и воды не было видно. Течение было медленным и ровным – без водоворотов и ряби – просто тихое, медленное движение. И листья плыли. Множество листьев неторопливо шли сквозь лес. Их движения напомнили Ясаву движение неисчислимой толпы за гробом. «Это хоронят осень», – подумал Ясав. Потом его мысли сплелись, смешались в неразличимую вязь, и он спал уже без сновидений.
Чур меня, чур! Зарекаюсь! Больше никаких пейзажей! Прочёл позавчерашнее – и ужаснулся! Какое убожество! Про реку, про листья – жалкие, жалкие слова. А ведь я видел всё это, и до сих пор в глазах – процессия тысяч листьев по медленной воде! Но не дано человеку выразить это, не суждено и мне.
Гёте учил: «Природа – это единственная книга, каждая страница которой полна глубокого содержания». Так зачем же списывать из этой книги, бездарно перевирая священные слова?!
Перед строем богов и муз, покровительствующих искусству, торжественно клянусь: навсегда отказаться от попыток описать природу; изгнать с моих страниц тягомотные перечисления явлений погоды и растительного мира, а также прочих атрибутов окружающей среды; строго ограничиваться лаконичным указанием на характер местности и климатические условия, да и то только в том случае, если этого настоятельно требуют происходящие события; описывать исключительно действия и мысли героев, сосредоточив главное внимание на разработке психологии и сюжета. Если же я нарушу эту торжественную клятву, то пусть боги и музы, покровительствующие искусству, навеки отлучат меня от него. Аминь!
ЯСАВ (явь)
Ясав соскочил с телеги и вместе со стражниками пошёл вперёд по дороге, туда, где её пересекало что-то чёрное. Когда они подошли ближе, им показалось, что это просто треснули камни, которыми был выложен путь. Они приблизились вплотную. Да, камни треснули. Но не только камни: трещина образовалась в земле. Неширокая, величиной в две ладони. Но она прошла не только через дорогу, а уходила в обе стороны от неё, рассекая красноватую каменистую почву степи до горизонта.
– Ничего страшного, сушь началась, – сказал один из стражников.
Ясав поднял небольшой камешек и бросил в трещину. Подождали минуту, но стука не услышали. Ясав бросил камень побольше – тот тоже пропал беззвучно.
– Просто дно песчаное, вот и не слышно, – уверенно объяснил тот же стражник.
– Да, конечно, – поспешно согласился Ясав.
Подложили доски, запросто переехали. Только буйволы, неразумные твари, опасливо прядали ушами и вертели тяжёлыми головами…
Часа через четыре показались пригороды Столицы.
Ах, февраль,