было впору, удобно. И меч был удивительной работы. Чуть длиннее и уже обычного, он сидел в руке, будто вырос из нее.
– Наша дружба не дешево стоит, а, Сириск?! – Евфрон ударил его по плечу. Сириск обнял друга в порыве благодарности.
Впорхнула Кария. Она внесла кратер с вином. Появились груши, персики, фиги. Тушеная баранина разнесла такой аромат, что Евфрон привстал.
– О! Очень хорошо! Дорога была не из легких!
Они ели, а Кария ловко ухаживала, иногда касаясь Евфрона, как бы случайно, то грудью, колыхавшейся под свободным хитоном, то бедром, сверкавшим иногда в складках на боку.
– О! – смеялся Евфрон.
– Да! – улыбался Сириск. – И все же, как там Херсонес? Что Сострат?
– А ты надолго еще здесь задержишься? – Евфрон вытер руки и взял канфар[9] с вином. – Неразбавленное! Отлично!
– Еще не знаю, – Сириск задумался. – И что можно сказать наперед? После схватки, после этой крови… Там, в Афинах, там все казалось иным. Клер, дом, ковыльные поля… Помнишь, как мы скучали по ним?
– О! Цветущие вишни в месяце фаргелионе[10]! А Дионисии, когда красавицы хмельны и дарят поцелуи всем, кто улыбчив! А наши корабли в гавани! А шум волн! Только у нас, в Херсонесе, так плещут и шумят волны! А сады! А бескрайние пшеничные поля, что золотой каймой украсили весь берег!
– О, Евфрон! Признайся, ты начитался Гомера? Или Гесиода? – Сириск с восторгом посмотрел на Евфрона.
– Нет, Сириск! – Евфрон вдруг привстал и, допив вино, задумчиво посмотрел прямо в глаза Сириску.
– Друг мой, а ведь все это у нас скоро могут отнять! – И тень наплыла на лицо Евфрона, как темное облако на золотое пшеничное поле.
– Да! – Сириск понял все.
Они долго молчали. Наконец, Евфрон сказал:
– Я был на народном собрании вчера. Глупцы! Они надеются на крепкие стены!
– Но…
– Сириск! Я не случайно приехал! Мне нужен ты! Не так уж много у нас тех, кто может завладеть умами. После собрания народа я понял: они сошли с ума. Ведь ты же знаешь: когда боги хотят наказать человека – они лишают его разума!
Евфрон вскочил на ноги и стал ходить вдоль стены, где Сириск успел уже развесить доспехи.
– Евфрон, но я бы не сказал, что наш народ глуп. – Сириск тоже встал. – Мы демократы и это… сам посуди… богаче и лучше нет города во всей Таврике… Пантикапей – и тот не может тягаться с нами.
– Демократия! Да пойми же ты, Сириск! Оглянись! Эти демократы, они слабы против любого скифского тирана, царя, вождя. Те собирают силу в один кулак и бьют нас. А наш Совет пока раскачается да пока решит, да еще найдется какой-нибудь умник и все напортит! Вспомни, как нас посылали в глубокий дозор? Неделю кричали в Совете!
– Евфрон! Ты этого не говорил, а я не слышал! Ты что же, забыл рассказы наших дедов? Вспомни рассказ Ктесия, когда тиран взял власть в Геракл ее, на нашей родине. Как все дрожали и день и ночь! Как он лично отрезал мечом людям языки? Как заставлял людей убивать друг друга… И не случайно наши пращуры подняли бунт и захватили корабли! Не от хорошей жизни переплыли через море и основали