рост национального самосознания среди еврейских рабочих. Но самый факт отдельного существования еврейских политических партий (как и украинских, литовских и т. д.) создавал политическое средостение между народами, населявшими одно государство, приводил, вместо политического объединения, к полному разобщению.
Среди сознательного еврейства лишь незначительное меньшинство не было захвачено этим бурным потоком, уносившим, отрывавшим еврейство от общей, непосредственной, совместной политической жизни с остальными народами в рядах общегосударственных политических партий.
С другой стороны, в рядах самого еврейства шла усиленная дифференциация. Модное учение Бауэра и Шпрингера о сейме и национально-персональной автономии дало также основание для образования отдельной еврейской политической партии. И хотя впоследствии и произошло слияние еврейских партий сионистов-социалистов и «еврейских социалистов» (или так называемых сеймовцев), все же в результате получился разброд и кружковщина.
Основоположники Бунда видели в разговорно-еврейском языке средство для увеличения кадров всемирного организованного пролетариата. Я же, например, видел в русском языке средство для борьбы и защиты прав моего родного народа пред правительственными органами, пред судом, в печати и для общения моего народа с большинством населения, среди которого он жил. Мне казалось, что идеал сожительства разных народов в одном государстве являет собою Швейцария, что политические партии должны быть построены по признаку территориально-государственному.
Для осуществления же чисто национальных заданий каждой отдельной народности мне представлялось более правильным и целесообразным объединение в виде союзов и организаций, а не политических партий. По вопросу, например, о преподавании древнего или разговорно-еврейского языка, как предметного, в школах, вовсе не было обязательно расхождение между евреем-пролетарием и буржуем. И те и другие всегда были в числе сторонников и того и другого течения по этому вопросу.
Вместе с сим все больше крепло сознание, что самая широкая персонально-национальная автономия является лишь слабым суррогатом здорового территориального фундамента. И я пришел к территориализму, но я пришел к нему не от сионизма, как его родоначальники Зангвилль, Мандельштам и др., а от реального факта массовой еврейской эмиграции, устремившейся в Америку после кишиневского погрома. Факт «великого переселения еврейского народа» был налицо, ежегодно покидало Россию в среднем до ста тысяч евреев!
Оставалось приискать незаселенную территорию и направить туда хотя бы часть эмиграционного потока.
Вместе с незабвенным М. Е. Мандельштамом, Л. А. Левом, А. И. Липецом и Л. Г. Папериным я был в числе учредителей Еврейской территориалистской организации, в которой беспрерывно состою со дня ее учреждения и по сей день. Созданное трудами Д. Л. Иохельмана Еврейское эмиграционное общество и должно было служить